Последние слова майор просто прорычал и на какой то миг всем показалось, что сейчас «должники» поймут в какое дерьмо им удалось вляпаться и уберутся восвояси со всеми положенными извинениями. – Я же просил тебя помолчать, – укоризненно сказал Рвач и коротким ударом отправил крикуна в нокаут. Грузное тело тяжело осело на пол, два оставшихся человека в черной форме дернулись, словно сами получили удар, но что либо предпринять не решились. – Откуда мне знать, что вы из комендатуры? – рассудительно спросил Рвач у майорского тела. – Так мы… – попытался что то сказать спутник майора, но Рвач перебил его вежливо и жестко: – Помолчи, пожалуйста. Люди в черной форме уныло замерли. – Привет, Клык, – дружелюбно сказал «должник» за окном. – Давненько не видались! – Дзот! – снова обрадовался, человек и неловко помахал старому знакомому кольцами наручников. – Привет! Вы зачем местную власть обижаете? – Собирайся, Клык, дела плохи, – Рвач говорил спокойно, но почему то сразу стало ясно, что дела действительно далеки от идеала. – На тебя объявлена самая настоящая охота. По меньшей мере два клана готовы выслать своих «мясников» за твоей головой. Во дворе снова жалобно вскрикнул Барабан. За спиной Рвача появился незнакомый парень – также в форме «Долга» – и опустил на пол остатки военной радиостанции. – Охота на меня? – спокойно удивился Клык, бросая стальные браслеты обратно на кровать. – И вы этому поверили? Кому я нужен? Врагов у меня нет. – Ты, видимо, не понял. Все серьезно. Вот эти господа здесь первые потому, что находятся всего в двух километрах отсюда. Скоро гостей у тебя будет значительно больше. Давай быстро, по дороге поговорим.
* * *
Плененных представителей закона оставили связанными в доме. Майор очнулся и мычал что то угрожающее, пытаясь пережевать огромный кляп, старательно скрученный из полотенца. Рвач, почти отеческим жестом потрепал его по мясистой щеке: – Не ссы! Скоро здесь народу будет – не протолкнуться. Полежи, отдохни, подумай о вечном. – Мымммыыыыым, – видимо, согласился майор. Я стоял на веранде, разглядывая открытый грузовик за штакетником забора, с красным пятном на длинном темно зеленом капоте. Судя по окровавленной голове рыдающего водителя, которого Сток минутой раньше протащил мимо меня в комнату, пятно было свежим. «Должники» не дали мне на раздумья ни минуты. А я уже отвык от такого ритма жизни: за последний год я всего пару раз выбрался в Зону, сидел часами у окна в тихом оцепенении, иногда брался за ножи (обычно по ночам) и подолгу рубил и колол тишину в абсолютном упоении какого то бессмысленно дикого танца. Иногда мне казалось, что я просто схожу с ума, но проходило несколько часов и все менялось, становилось четким и ясным, и тогда я смеялся вслух, наслаждаясь каждой, невероятно длинной, секундой своей бесконечной жизни. Несмотря на все это, вещи для ходки у меня были наготове и через пяток минут после внезапного вторжения в мою тихую жизнь множества шумных людей с автоматами, меня, с мешком за плечами, вытолкали на улицу. Стояла поздняя, на удивление теплая, осень. По утрам уже подмораживало, но каждый следующий день снова приносил остатки летнего жаркого дыхания. Незнакомый парень – четвертый человек квада – оказался моим старым заочным знакомцем. Это был Копец, место которого я занял почти случайно год назад. Тогда он бесследно исчез и клан «похоронил» своего стажера. Оказалось – рано. Как и всякий стажер, облаченный в костюм высшей защиты с независимым дыхательным аппаратом, он сумел выжить в недрах слизистой массы, которая поглотила его и утащила за несколько километров от города. Новая разновидность какой то мерзости, названная позже «медузой», выползла тогда на крышу, где Копец организовал себе огневую точку, и унесла стажера внутри себя, собираясь, видимо, попозже переварить добычу. Теперь Копец был полноценным членом квада. Худощавый и спокойный, с неизменной снайперской винтовкой, он показался мне неотъемлемой частью квада, словно без него не могло существовать и остальных троих. И, насколько мне было известно, все квады подбирались именно таким образом. Недаром «Долг» «подкармливал» массу научных заведений самого разного толка. Я все еще не мог трезво оценить происходящее вокруг этим утром. Кошмарный сон, не менее кошмарное пробуждение, квад «должников», в котором год назад я совсем недолго был стажером, новости о том, что на меня открыта какая то охота – все это происходило в ближайшем пространстве, но меня как бы не касалось. Впрочем, додумать эту мысль до конца мне не дали. Сток почти выбежал из дома, убирая в карман разгрузочного жилета шипящую рацию, схватил меня за рукав и просто потащил за собой к грузовичку. Следом в том же темпе двигались Дзот и Рвач. Я еще пару раз пытался задать наводящие вопросы, но от меня отмахивались, как от назойливой мухи. Сток сел за руль, Рвач и Дзот почти забросили меня в кузов и забрались сами. Копец, уже сидя на крыше кабины, оглядывал окрестные дома в оптический прицел винтовки. К моему удивлению, на грязном полу возле кабины истерически повизгивал от ужаса Барабан. Рвач тут же поднял его за шиворот и словно мешок перекинул через борт. Барабан закатил глаза и попробовал изобразить нечто малоподвижное, но у Рвача, видимо, еще были к нему вопросы. – В кабину! – рявкнул он, уже завалившемуся на бок в дорожную грязь Барабану. Тот испуганно вскочил и полез на пассажирское сиденье. Грузовик взвыл, лязгнул металлическими внутренностями и резко взял с места. Я уселся на грязный пол кузова и заглянул в кабину через маленькое заднее окошко. Сток сосредоточенно крутил баранку, Барабан сжался в самом уголке и, казалось, даже дышал через раз. Копец расположился у другого борта и занялся своей винтовкой, бросая иногда по сторонам короткие оценивающие взгляды. Словно в засаде сидел. Машину раскачивало, разболтанные борта стучали, остатки каких то веревок развевались под напором набегающего воздуха. Стоя на коленях, Рвач укреплял свой пулемет на кромке заднего борта. Дзот отложил автомат, передвинулся ближе ко мне и сказал на ухо, стараясь перекрыть рев двигателя: – Кому то очень понадобилась твоя жизнь, Клык! Мы узнали случайно, по своим собственным каналам в других кланах и на узле связи гарнизона. Видимо, много предложили за тебя, раз такая карусель началась! – И что же мне теперь делать? – озабоченно спросил я, рассеянно наблюдая как Сток в кабине что то спрашивает у съежившегося Барабана. – Тебе – уже ничего не надо делать! – весело отозвался Дзот. – Клан свои долги помнит. Год назад ты отказался от всего, хотя предложено было немало – клан оценил и это. Теперь ты под защитой «Долга» и всякий тронувший тебя, будет иметь дело со всеми нами! Он хлопнул меня по плечу, встал и прошел по качающемуся полу кузова вдоль борта, вглядываясь в последние дома удаляющегося городка. Шестиствольный пулемет Рвача уже раскорячился складной треногой, вцепился специальным захватом в деревянный борт и клацал стальными челюстями под умелыми руками «должника». До меня постепенно «доходило», что к прошлой жизни возврата нет.
* * *
Захват сталкера попросили осуществить тихо, без шума. Никаких групп захвата, никаких БТРов и прочей, привлекающей внимание, шумихи. Внушительно попросили, намекнули на заинтересованность очень серьезных людей. Комендант не первый день служил в этом гарнизоне, многих сталкеров знал лично и к случившемуся был морально готов. Через две минуты после того, как группа майора Буругунды не вышла на связь в контрольное время, по гарнизону был объявлен план «Петля». Дежурный БТР со взводом из разведроты укатил на разведку, а во всех военных частях поблизости открывались боксы, взревывали низкими голосами армейские грузовики, на плацах строился личный состав, выделенный для прочесывания местности. Вокруг дома Клыка скрытно перемещались люди в малоприметной грязно серой одежде. Двое из них держали под прицелом дверь и окно, еще двое влезали через малое окошко задней комнаты, остальные рассредоточились вокруг. Отличительные знаки клана были спрятаны, но любой понимающий человек сразу бы определил людей из «Греха». Снайпер, расположившийся в кроне высокого дерева, сообщил, что видит внутри связанного человека. Трое вошли в дом, обшарили его сверху донизу в поисках хозяина и, не обнаружив, окружили связанного майора. – Кто? – спросил, очевидно, старший, вытаскивая полотенце из майорского рта. Майор закашлялся и принялся яростно сплевывать непослушным ртом вязкую слюну. В руке незнакомца появился нож, стальное лезвие приблизилось к выпученному майорскому глазу. – Кто? – вопрос прозвучал жестче и стало понятно, что отвечать надо быстро или… Что «или» майор решил не выяснять и торопливо выдохнул непослушными губами: – «Долг»! Люди в серой одежде обменялись понимающими взглядами. – Сколько квадов? – Один! – выпалил майор хриплым голосом и попробовал сглотнуть моментально пересохшим горлом. – Взяли твою машину? Грузовик? – и, дождавшись кивка. – Номер? Майор назвал несколько цифр и попробовал улучшить свое положение: – Освободите меня и коменда…, – умелая рука загнала старый кляп обратно и, спустя несколько секунд, комната вновь опустела. Связанные по рукам и ногам в разных углах комнаты, спутники майора так и не издали ни звука.
* * *
Их перехватили в семи километрах от основной базы «Долга». Сток заметил подозрительный блик впереди и резко остановил машину. Дзот запрыгнул на крышу кабины, вглядываясь через бинокль в высокие придорожные кусты, что расползались широкими пятнами по обе стороны от дороги. – Похоже, не успели, – сказал Рвач спокойным голосом и положил руку на голову Клыка. – Ложись и не дергайся. Еще не хватало, чтоб тебя шальной пулей зацепило. – Я тебе кто? – попытался возмутится Клык, но получил шлепок ладонью по лбу и осекся. – Помолчи, пожалуйста, – сказал Рвач, криво усмехаясь краем рта. – Мы за твою жизнь отвечаем перед кланом. Это уже не личное дело. Копец замер статуей самому себе, его винтовка смотрела в ту же сторону, что и бинокль Дзота. Клык вздохнул, отодвинул в сторону мешок, лег на спину. В лицо ему смотрело бездонное голубое небо. – Знаешь Рвач, – сказал, лежащий на спине, человек. – Иногда мне кажется, что я уже давно не живу своей жизнью. Несет меня судьба словно бумажный фантик по ручью. Крутит, вертит, как хочет. И у берега надолго остановиться мешает и утонуть не дает. Что вам за дело до моей жизни? – Не знаю, некогда мне сейчас с тобой беседы вести. Вот выберемся, сядем по доброму с бутылкой чая – там и поговорим. А теперь будь добр: заткнись. Клык послушно замолчал. Метрах в трехстах впереди, уяснив, что добыча больше лезть в ловушку не желает, на дорогу выкатывались легкие джипы с дугами безопасности вместо крыш, мелькали мотоциклисты. Дзот спрыгнул в кузов, Сток крутанул баранку разворачивая грузовик, Копец опустил винтовку и снова устроился на полу. Две пули пробили лобовое стекло, прошили насквозь кабину и, расщепив доски кузова там, где только что сидел Клык, застряли в бесконечности дороги. Дверь пассажира резко распахнулась и Барабан, с жалобным криком, вывалился на обочину. Машина затряслась как в лихорадке, судорожно набирая скорость. Двигатель завывал на предельных оборотах, Рвач вцепился в свой пулемет, а Дзот, держась одной рукой за борт вытащил из за пазухи ракетницу и дважды выстрелил вверх струями зеленого огня. – Теперь наши знают, что мы ушли по запасному варианту! – крикнул он Клыку и передернул затвор автомата. – Рации все равно не работают: похоже, что военные «глушилки» включили! Словно отвечая ему загрохотал, зашелся в истеричном, разрывающем уши треске, пулемет Рвача. На дороге позади грузовика вскипела желтыми глинистыми бурунами земля.
* * *
Я лежал на спине в кузове трясущегося и подпрыгивающего на каждой кочке грузовика. Над головой в ответ болталось безоблачное небо, по всему полу катались стреляные гильзы, иногда с противным треском деревянный борт дырявила случайная пуля. Мне все это было безразлично. От меня ровным счетом ничего не зависело, я не понимал причин происходящего и смирился с положением особо ценного чемодана, который делят какие то внешние силы, не особо пытаясь объяснить тупому ящику, зачем он им понадобился. Военные, «Долг», еще, как миниум, два клана устроили из за меня небольшую войну как раз в тот момент, когда я уже был абсолютно уверен, что моему спокойному существованию ничего не угрожает. Я устал от всего этого. Дзот бросил на убегающую назад дорогу последнюю гранату, Рвач перезаряжал пулемет и даже не смотрел на изрядно поредевший, но не прекративший преследование «веер» разнообразной колесной машинерии, что мчалась за нами не далее, чем в сотне метров. – Надеются, что скоро будет ровное поле и там они нас смогут окружить! – крикнул мне Дзот. – Только мы туда не поедем! Будем уходить в Зону, на третий пункт! Есть у нас свое лежбище в болотах! Я равнодушно пожал плечами и снова уставился вверх. В Зону – так в Зону. Машину затрясло сильнее – мы съехали с дороги и теперь мчались туда, где по моим прикидкам тянулся защитный периметр. В поле моего зрения вплыли темные куски земли и тяжелый удар сотряс землю, воздух и безумный грузовик, рвущийся в Зону. Издалека донеслось раскатистое эхо выстрела. Я принял сидячее положение. Все «должники» смотрели туда же, куда и я. На далеком холме замер приземистый силуэт танка. Вот перед ним на миг полыхнуло яростным огнем и метрах в двухстах перед грузовиком расцвел черный цветок осколочного взрыва. Такой простой приказ был ясен даже мне. Нам давали шанс остаться в живых. Надо было просто остановиться. Я снова лег на спину. Плевать. – Ты растешь в цене, – хохотнул Дзот и зарядил чем то свой подствольный гранатомет. Эта вот бесшабашная неукротимость всегда привлекала меня в «должниках». Вот он стоит с жалкой погремушкой против танка, до которого он наверное и дострелить то не сможет, а все равно бодр и весел, и даже пытается что то изобразить. Через считанные секунды клубы дыма заволокли и бездонное небо, и далекий танк на холме, и даже кабину, в которой продолжал издеваться над рулевым колесом Сток. Только едва различимая в сером тумане фигура Дзота, продолжала методично выстреливать дымовые гранаты куда то вперед и вправо.
* * *
– Что значит «протаранили ограждение»? Как «ушли в Зону»? Вы что там, совсем обалдели?! Какая дымовая завеса? А приборы вам на что?! – комендант рычал в трубку скорее по привычке, прекрасно понимая, что подполковник на том конце провода ни в чем особо не виноват. Вмешательство «Долга» оказалось совсем некстати. К самым влиятельным людям этой полулегальной организации уже отправились офицеры из соответствующего отдела, но момент был упущен и сталкер по кличке «Клык» исчез в неизвестном направлении. – Ладно, отводи людей, – сказал комендант в трубку уже более спокойным голосом. – Танковую роту отправляй в ППД. Готовь встречу военным сталкерам – где то через час подойдут на вертушке. Полное содействие им окажешь. Понял? Все, выполняй. Дежурный докладывал о многочисленных нарушениях периметра в это утро. Происходило что то абсолютно непонятное: многие сталкерские кланы словно взбесились – всем срочно был нужен этот самый Клык. Ходили слухи о невероятном вознаграждении за его голову. Комендант поморщился. Если это действительно так, то где то там, наверху, кто то от жадности потерял последнюю каплю разума. И пытается совершить, фактически уголовное, дело руками военных. Конечно, все сталкеры по определению преступники да и задача была только арестовать, но все же, все же… А еще, утром в спецприемник Центра Исследования Зоны поступил труп странного существа. Обряженное в какие то лохмотья, сморщенное человекоподобное тело с темной, полуразложившейся кожей выбросили ранним утром из черного микроавтобуса прямо у порога приемника. Ходили слухи, что существо при жизни вполне внятно изъяснялось и пыталось о чем то торговаться с одним из квадов «Долга». Но у этих фанатиков разговор с мутантом оказался короткий. Теперь надо быстро навести порядок на периметре, а там военные сталкеры найдут и доставят этого самого Клыка. И зачем он все таки кому то ТАК понадобился?
* * *
Второй час квад уходил от преследования. Вокруг раскинула невидимые смертоносные щупальца Зона, но Клык уверенно находил дорогу, почти не притрагиваясь к гайкам и заставив убрать все приборы обнаружения аномалий. – Не любит Она этого, – просто сказал он, пытавшемуся протестовать, Дзоту. Уверенно сказал, веско, как самоочевидную истину и «должники» не стали больше ни о чем расспрашивать. Время от времени меж корявых изуродованных деревьев начинали мелькать темные фигуры. Тогда Клыка укладывали на землю и устраивали короткий встречный бой. Преследователи теряли нескольких человек, отступали, но упорно продолжали двигаться следом. Теперь в полной мере была видна выучка «должников». Квад просто растворялся в хаотичном буреломе и вдруг появлялся среди преследователей, почти в упор, расстреливая неосторожных «охотников». Рвач, оставивший свой пулемет в грузовике, обзавелся парой пистолетов устрашающего размера. Копец редко уходил далеко от Клыка, но закутался в какую то бурую тряпку по самые глаза и сидел абсолютно неподвижно за каким нибудь деревом, пока такой же, замотанный в лохмотья, длинный ствол его винтовки, не делал вдруг короткое поворотное движение и не плевал приглушенно стальной слюной. Клык больше не пытался принять участие в процессе собственного спасения. Безучастно лежал за камнем или в ямке, куда его заталкивали «должники», любовался особенной тяжелой красотой осенней Зоны и только иногда, когда перестрелка внезапно приближалась, привычно нащупывал в мешке рукоять ножа. Вскоре под ногами зачавкало – впереди разлеглось кочковатое болото с торчащими то тут, то там черными стволами старых, давно сгнивших на корню, деревьев. – Надо разделяться, – сказал Сток, жестом останавливая группу. – Иначе они следом за нами к самому бункеру придут. Смотри, Клык, вот карта этого района. Тебе нужно добраться вот сюда и подождать нас. А потом мы уйдем на третий пункт. – Просто так разделяться нельзя, – сказал Рвач. – Они пойдут по каждому следу, людей у них хватит. Нужно принять бой и увести их в сторону. А уже там – можно будет и разбежаться. Клык же пускай уходит болотом – это самый безопасный сейчас маршрут. – Да, ты прав, – согласился Сток. – Тогда для начала закрепимся прямо здесь. Клык, твоя задача – выжить. Я скажу тебе кое что на прощание. Охоту на тебя открыло нечто из самой Зоны. Мы не знаем о нем ничего, кроме того, что само оно ничего с тобой сделать не может. Поэтому просто назначило огромную цену. И вдвое больше, если тебя доставят в определенную точку живым, но беспомощным. «Долг» не знает о причинах всего этого, но сама постановка вопроса обязывает нас предотвратить твою смерть. Почти любой ценой.
* * *
Уходить в такой момент было невероятно тяжело. Но я ушел. «Должники» ставили на кон в этой игре свои жизни, чтобы спасти мою. Я не мог отказаться от этого дара, даже если бы мне позволили. Но меня никто и не спрашивал. Повесили мешок на спину, пожали по очереди руки и вообще вели себя так, словно я им просто мешал заниматься любимым делом. Разве что не отвесили прощального пинка – и на том спасибо. Я уходил, чертя замысловатые петли ямок следов вокруг опасных кочек и еще более опасных омутков черной воды, отчетливо ощущая разнокалиберную сетку опасных мест и потому, почти не задерживаясь перед аномалиями. С такой скоростью в Зоне обычно не ходят, но я, в некотором смысле, и не был уже обычным человеком. Когда позади остались два небольших островка суши с кучками необычайно высоких деревьев, вдалеке грохнул взрыв и раздались первые раскаты автоматных очередей. На миг мне нестерпимо захотелось вернуться. Я даже остановился и повернулся лицом к переливам странного болотного эха, доносящего все нарастающие звуки отчаянного боя. Но пересилил себя и двинулся дальше. Перед мысленным взором нарисовалась картина, как я, весь в лучах собственного благородства, возникаю в самой гуще боя и мой квад, вместо того, чтобы благополучно уносить ноги, ложится вокруг жертвами высоких устремлений. Зло усмехнулся сам себе и прибавил ходу. Если все пойдет хорошо, часа через четыре буду на месте.
* * *
Военных сталкеров оказалось пятеро. Они не стали выгружать свое снаряжение из вертолета, а просто собрались в штабной палатке временного военного полевого лагеря и затребовали самую последнюю информацию. Вертолет продолжал рубить винтами воздух на холостых оборотах. – Все очевидно, – сказал один из них, указывая пальцем на квадрат, в котором, по донесениям разведки шел ожесточенный бой. – «Должники», как всегда, считают себя умнее всех. Клиента отправили по болоту, а сами будут уводить погоню в сторону. Высадимся вот здесь, потом перейдем тут с помощью лодок и форсированным маршем выдвинемся вот сюда. Остальное – дело техники. Перехватим его и уйдем к месту эвакуации. Например – тут. И с «должниками» связываться не придется.
Мародерской стае в этот день могло крупно повезти. Их наняли (заплатив хорошие деньги), обещали долю в крупной добыче, отвели в Зону (куда сами они вряд ли бы смогли забраться), обещали забрать по окончанию операции. Всего и делов то: взять одного двух людей, если таковые появятся в пределах видимости. Два мародера, сидя в специальном «гнезде» на вершине дерева разглядели вдалеке то, что привело их в необычайное возбуждение. – А если это он? – один из них судорожно сглотнул, выказывая признаки нешуточного волнения. – Не копти! Спугнешь удачу. Возьмем – там видно будет.
* * *
Человек в длинном плаще защитного цвета, уже в который раз извлек из кармана какой то прибор и, сверившись с его показаниями, двинулся в нужном направлении.
* * *
Два часа боя у края болота не прошли даром ни для кого. Копец был ранен в левое плечо и при каждом выстреле тихо шипел сквозь сжатые зубы. У Дзота было легко подранено бедро и он периодически бинтовал ногу прямо поверх штанины. Сток обзавелся свежей пулевой царапиной головы. Рвач умудрился с голыми руками оказаться против двоих противников, вооруженных ножами, сломал обоим шеи, но получил резаную рану на груди. Лес на сотни метров вокруг заполнился ранеными и мертвыми преследователями. Квад был на грани истощения последних сил. Боеприпасы также были на исходе. – Еще полчаса, – мрачно сказал Дзот. – И мы все здесь ляжем. Пора расходиться. – Да, согласен, – с трудом восстанавливая дыхание откликнулся Сток, осторожно выглядывая из за дерева. – Точка встречи – прежняя. Рвач! – Слышал, – буркнул старый «должник», привычно загоняя большим пальцем патроны в магазин пистолета. – Пойду за Клыком. Должен же кто нибудь «держать» его след. Если за нами пойдут – уведу в сторону. – Хорошо, – отозвался Сток. – Остальные пойдут справа и слева и если что – помогаем друг другу. Условные сигналы – по запасному стандарту. Копец! Твое направление: квадрат два четырнадцать! Отходишь первым! – Держи, – Дзот перебросил Рвачу ручную гранату. – Сэкономил. Тебе может пригодиться. Не забывай смотреть под ноги: по следам Клыка пойдешь быстро. – Спасибо за совет, – улыбка на жестком лице смягчила сарказм, и Дзот засмеялся в ответ. Если кто и мог сейчас раздавать советы по выживанию, так это сам Рвач.
* * *
Впереди раскинул широкие пальцы огромных деревьев самый большой, из всех попадавшихся мне до сих пор, остров. На нем и решил сделать привал. В мешке было немного еды, берега острова достаточно высоко поднимались над окрестной трясиной, и надо было только перебраться через обширную промоину, чтобы оказаться среди огромных камней, запалить по быстрому небольшой костерок и согреть воды. Ужасно хотелось горячего чая и сигарету. Я сосредоточился на ловушке. Где то внизу, под черной водой, притаилась «полосуха». Я отчетливо видел ленивые спирали воздушных пузырьков и легкие движения невидимой режущей грани, бороздящей в беспорядочном ритме водную гладь во всех направлениях. Один неверный шаг и можно оставить пальцы, а то и всю ногу, местному болотному Нептуну. «Полосуха», она ведь и на сушу выбирается. Постоял, прислушиваясь, отчетливо понял, куда покатилась опасная точка незримого лезвия, и в три прыжка одолел оставшееся до берега расстояние. Аномалий на видимом пространстве больше не было, выстрелы отдаленного боя уже давно стихли и я снова ощутил себя обычным сталкером, одиноким путником в тишине величественной Зоны. В один миг забылись все последние злоключения и я, как самый бестолковый ученик самого тупого сталкера, с радостным воплем взбежал по мшистому склону туда, где успокаивающе теснились толстые стволы деревьев, где среди камней едва слышно журчал родник. Поэтому первая сетка, отстреленная из специального ружья, только скользнула по моему плечу и заставила развернуться в сторону засады. В лицо мне летела вторая сеть. Я сделал ныряющее движение, бросаясь вправо, но зацепился за крупные веревочные ячейки мешком и потащил всю конструкцию за собой, словно большой, но бесполезный плащ. Слепая паника погнала меня вглубь островка, сердце бешено стучало, а сзади раздавались растерянные крики преследователей. Впрочем, паника была только следствием неожиданного нападения и быстро отступала. Теперь я видел характерное снаряжение военных сталкеров, бестолково мечущихся среди дервьев в попытке предугадать мое следующее действие. Меня по прежнему пыталось отловить военное ведомство. Только теперь использовали уже вполне серьезных специалистов. И рядом не было никого, кто бы мог мне помочь. Вступать в бой против нескольких автоматов смысла не было, и я просто продолжал носиться по всему островку, радостно улюлюкая и уклоняясь от, летящих со всех сторон, сетей. Давно мне так не удавалось повеселиться. Мрачная трагедия засады и пленения на ходу превращалась в потрясающий фарс, и вряд ли кто нибудь теперь мог бы сказать, что жизнь Клыка закончилась скучно и страшно.
* * *
Клиент оказался законченным идиотом. Вместо того, чтобы спокойно попасть в раставленную ловушку, он бегал по всему острову, размахивая остатками сетей, радостно орал какие то песни и не давался в руки троих военных сталкеров. При этом он не оказывал никакого сопротивления, не пытался удрать за пределы острова и вся ситуация по ходу дела превращалась в дурацкие гонки серьезных людей за откровенным психом. Пришлось привлекать боевое охранение. Тем более, что со стороны болота сейчас опасаться было вроде бы некого и люди в дозор выставлялись просто по инструкции. Уже пять человек пытались окружить и связать свою жертву. Но и теперь это оказалось нелегким делом. Клиент был проворен и совершенно не обременен никакой поклажей. Свой мешок он давно уже бросил и теперь просто скакал в свое удовольствие между камней и кустов. Но продолжаться до бесконечности это не могло. В какой то момент одному из охотников удалось удачно выстрелить сеткой, а другому в прыжке ухватить придурка за ногу и, через несколько секунд, клиент был схвачен и повязан. Пятеро военных сталкеров, тяжело дыша, стояли над своим пленником, а тот и вправду демонстрировал все признаки психического расстройства. Смотрел в серое небо серыми глазами и блаженно улыбался, словно попал в руки лучших друзей.
* * *
Мародеров было шестеро и в других условиях у них не было бы ни единого шанса. Но они не знали, что на острове устроились военные сталкеры и решили именно там устроить встречу человеку, что уверенно приближался со стороны периметра. Поэтому спокойно пересекли небольшое топкое пространство между островками и, не обнаружив ни малейших следов сторожевого дозора, уверенно двинулись туда, откуда доносились невнятные крики. Пять военных сталкеров, стоящие кучкой в одном месте, слишком заманчивая добыча и безо всяких других условий. Оружие и снаряжение такого подразделения стоило бешеных денег, а сами они представляли из себя отличную мишень. Уходить все равно было поздно: теперь сталкеры все равно обнаружат следы присутствия мародерской группы и, по неписанной традиции всех серьезных кланов, потратят несколько минут на «очистку Зоны от падали». Но от такой добычи и не уходят. Даже под страхом немедленной смерти. Шесть автоматов почти одновременно уставились черными зрачками стволов в спины неподвижно стоящих людей. В последний момент один из сталкеров услышал что то, шагнул в сторону, вглядываясь в густой подлесок, но последнее клацанье затворов уже утонуло в грохоте первых выстрелов. Кинжальный огонь с тридцати метров рвал людей в кровавые ошметки, сметая все живое, не давая даже малейшей надежды на спасение. Только тот, что первым услышал подозрительный шум, успел броситься на землю и откатиться за камень. Две пули пробили его тело, но он был еще жив. Грохот выстрелов смолк, мародеры, перезарядив оружие, осторожно двинулись к трупам. Они еще не верили в такую удачу, не верили что все обошлось без последствий и никто из них не стал жертвой собственной наглости. И правильно делали.
* * *
Я сперва не понял, что случилось. Только что надо мной стояли пятеро военных сталкеров, с усмешками на усталых лицах и вдруг все изменилось, закружилось в дикой карусели выстрелов, падающих тел, истошных криков и мучительных стонов. Мне на лицо плеснуло теплым и потекло вниз, на шею и волосы. Руки были плотно примотаны к туловищу, поэтому я постарался просто сморгнуть красную пелену, закрывшую любимое серое небо. И только в этот момент сообразил что за красная жидкость впитывалась вокруг меня в землю. Почему то мне показалось, что это «должники» догнали меня по грязи болот и устроили очередную кровавую баню. Что то просыпалось во мне, я с ужасом стал понимать, что из за меня, сегодня с жизнью расстался не один десяток человек. В чем были виноваты все эти люди? – Прекратите! – бешено заорал я, надеясь, что «должники» меня услышат и остановят это бессмысленное избиение, но мой голос утонул в грохоте выстрелов и раскатов ответного болотного эха. Все было бесполезно. Еще пять человек отправилось на тот свет неизвестно ради чего. Я повернул голову и уперся взглядом в искаженное болью лицо военного сталкера, лежащего в каких нибудь пяти метрах от меня за небольшим камнем. Рука его сжимала ребристую гранату, чеку он уже держал в зубах. Я извернулся, стараясь перевернуться на живот. Надо было крикнуть «должникам», чтоб не подходили. Пусть лучше это полумертвое тело бросит свою гранату в меня. Но короткий взгляд в ту сторону, откуда велась стрельба, загнал мой, так и не родившийся до конца, крик обратно в глотку. Это была классическая мародерская стая. Но как они сумели забраться так глубоко в Зону? Это мы, сталкеры, со временем перестаем замечать массу мелких движений, что совершает наше тело, привычно работающее в, почти автономном, режиме. Это для нас бросить гайку, присесть на пяток секунд перед очередным шагом или сделать обычный вдох – абсолютно одинаковые, по осмысленности, занятия. Мародеры же в Зону не ходят. И на то есть маса причин. Весьма неприятное исключение из этого правила приближалось ко мне, шустро перебирая шестью парами ног, и я враз позабыл про раненого сталкера, покрываясь холодным потом от изменившихся перспектив. Все таки военное ведомство – это одно, а мародеры – совсем другое. Но мой нечаянный сосед по несчастью не дал о себе забыть. С надсадным всхлипом он приподнялся из за своего укрытия и вложил все силы в последний бросок. Граната описала высокую дугу, упала на склон холма и покатилась навстречу мародерам. Я сунулся лицом в жухлую траву.
* * *
Рвач, спотыкаясь, брел по следам Клыка. Силы были на исходе. Слишком много было отдано в этот чертовски длинный день. Один из пистолетов он уже давно бросил – патронов все равно оставалось на пару обойм. Бросил он и разгрузочный жилет, и бесполезную теперь рацию, и скромный запас еды. Бросил все, что можно было бросить. И все равно идти с каждым шагом становилось все трудней. Рана на груди саднила и кровоточила. Гудели натруженные ноги, штаны пропитались болотной водой. Совсем недавно по его следу двигалось трое сталкеров из клана «Свобода». Теперь они остались где то там, далеко позади, среди болотных кочек и зарослей мутировавшего камыша, где он дождался их и показал что такое настоящий ближний бой на пистолетах. Кажется один из них еще подавал признаки жизни, когда он уходил, но добивать раненого Рвач не стал. В этот день и так пролилось немало крови. Теперь он жалел об этом. Судя по всему, раненый сумел привлечь внимание своих товарищей и теперь сзади к старому «должнику» неотвратимо приближался уже целый десяток преследователей. Он видел их, поднявшись на высокий камень посреди последнего островка. Что либо сделать теперь он был не в силах. Оставалось только увести погоню в сторону от следа Клыка. Тяжело дыша и шатаясь, Рвач забирал влево и назад, стараясь, чтобы его следы были отчетливо видны. У него оставалась еще одна граната и просто так расставаться с жизнью он не собирался. Впереди показался странный прогал в мшистой поверхности болота. Целое озеро черной грязи преграждало дорогу и в центре этого образования что то неприятно бурлило. С одной стороны черное пятно переходило в широкую полосу воды, а с другой возвышался целый лес из необычайно высокой травы. Рвач в нерешительности остановился. Идти через грязь, как и попытаться переплыть водяной рукав было чистым самоубийством. Но и задержка прибавления здоровью не сулила. Оставалось идти через траву. Без детекторов аномалий, без счетчика жизненных форм, без единого проверочного иснтрумента. Даже гаек и камней под рукой не было. Как будут вести себя куски мха, если их использовать вместо гаек, Рвач не знал. Постоял немного, усмехнулся собственным мыслям и вытащил запасную пистолетную обойму. Первый патрон, брошенный умелой рукой, показал, что путь на десяток метров впереди свободен.
Выстрел. Автор – STED Хлопок выстрела раздался среди наступающих сумерек и вслед за этим затрещали автоматные очереди. Шум перестрелки все усиливался. В мертвом поселке возле заброшенного дома сражались свободовцы и долговцы. Свободовцы засели в доме и отстреливались от безуспешно пытавшихся их выбить оттуда бойцов "Долга". Лейтенант Лаврин, долговец по убеждениям, показал знаком своим людям окружить дом, где засели фримены. Им это удалось. Перестрелка продолжалась. Потерь среди враждующих сторон не было - так, мелкие ранения. Долговцы, стреляя из укрытий, не могли приблизится к дому - двое попытались, но были наповал убиты меткими очередями. Через некоторое время пальба начала стихать. Оппоненты мудро решили приберечь далеко не безграничный боезапас. Лаврин понимал, что сил его отряда недостаточно для штурма. Но ликвидация группы "Свободы" была делом времени - он уже вызвал подкрепление. Вскоре ловушка захлопнулась - подошли парни с нашивками в виде щита на плечах, сделав тем самым численный перевес втрое больше чем у противника. Лаврин за всё время, проведённое в Зоне, увидел много смертей, поэтому чтобы не терять своих бойцов и не убивать чужих он и затеял эти переговоры. - Свобода, есть разговор. - И, выдержав паузу, добавил. - Я подойду к дому один и без оружия. - Подходи! - Через некоторое время крикнул кто-то из дома. Лейтенант, положив на землю свой автомат и добавив к нему вытащенный из наплечной кобуры пистолет, поднялся из укрытия, а затем медленным шагом направился к дому, держа пустые руки на виду. Подойдя к дому, Лаврин застыл в ожидании. Мгновение спустя из дома вышел безоружный сталкер и направился к нему. Сблизившись, враги с минуту разглядывали друг друга. Наконец свободовец произнес: - Чего ты хочешь? - Я предлагаю вам сложить оружие и обещаю сохранить жизнь - мне не нужно вашей крови. В противном случае придется вас ликвидировать, что не трудно, учитывая наши силы. Сталкер молчал. Лаврин добавил: - У вас нет шансов, а я не хочу лишний раз терять людей, поэтому предлагаю мировой исход, который, думаю, устроит обе стороны. - Шансы всегда есть, - перебил его фримен, - а сдаваться не в наших правилах - это удел слабых духом. Настоящая свобода в сердце и убеждениях и было бы глупо предать ее в конце жизненного пути. Уничтожив нас здесь, вы, долговцы, ничего этим не добьетесь - дело "Свободы" продолжат те, кто придет нам на смену. И в конечном итоге последнее слово останется за нами. Лаврин молча выслушал эти рассуждения и заметил: - Ты сам признаешь, что ваше положение безнадежно и, тем не менее, толкаешь своих людей на верную смерть. Ты уверен, что они этого хотят? - Мои люди думают так же, как и я. Больше нам разговаривать не о чем. С этими словами сталкер зашагал к дому. Лейтенант поспешил в противоположную сторону. Начался штурм. Штурмующие забросав территорию около дома дымовыми шашками, и, прикрываясь возникшим дымом, ринулись в дом. Фримены яростно отстреливались, но численный перевес сыграл свою роль. Лаврин ворвался в дом, но здесь уже было все кончено. Везде валялись трупы сталкеров, стоял запах пороховой гари и стреляные гильзы лежали в крови на полу. Лишь один из свободовцев, несмотря на смертельную рану, был еще жив, но и его уже брал на мушку, чтобы добить, должник. Лейтенант остановил сталкера и присел на корточки возле умирающего. Им оказался тот самый боец, с кем он вел переговоры. Фримен тяжело дышал и из раны в груди с каждым его вздохом вытекала кровь. Чтобы облегчить страдания умирающего, лейтенант снял с него противогаз. Под ним оказалась бескровное молодое лицо, глаза которого уже застилала предсмертная пелена. Посиневшие губы тихо прошептали: "Свобода…". И сделав последний вздох сталкер затих. Из ослабевших пальцев выскользнул и упал на кровавый пол маленький портрет матери…
« Так похож на моего племянника, - отметил, глядя на лицо умершего, лейтенант. – Я его уже пять лет не видел и кто знает – увижу ли когда-нибудь?»
Лаврин поднял портрет и узнал лицо на фотографии – на ней была его сестра... После шквального огня одинокий хлопок выстрела раздался среди наступающих сумерек.
Человек в грязном плаще нашел в болотной мшистой каше цепочку следов и теперь уверенно шагал по ней в сторону большого острова. Когда до твердой поверхности оставалось не более десятка метров, где то совсем близко, совершенно неожиданно загрохотали автоматные очереди. Человек от неожиданности присел и несколько секунд прислушивался, потом сунул руку за полу плаща и снова двинулся вперед. Гул от взрыва метнулся в сторону и вернулся через несколько секунд дробными переливами болотного эха. К запахам травы и воды, примешался характерный запах пороховой гари. Человек снова замер, вслушиваясь в тишину, внезапно проглотившую все звуки. С прорезиненой ткани плаща капала вода и эта капель и была самым громким звуком в округе. Человек ловко перемахнул через гнилое бревно, присел за кустом, коротко осмотрелся. Дальше растительность становилась гуще, а с той стороны, откуда недавно раздавались выстрелы и прогремел взрыв, слабый ветерок доносил неясные звуки. Несколько приборов перекочевали из карманов на плоский камень. Человек неторопливо изучил все показания, поднялся с колен, сунул руки под плащ. На землю опустилось некое подобие разгрузочного пояса, увешанное минимальным набором необходимым для выживания в Зоне. Рядом человек бережно опустил черный цилиндр около двадцати сантиметров длиной и чуть больше пяти – в диаметре. Приборы, бинокль и небольшой вещмешок, также извлеченный из под полы плаща, легли тут же. Освободившись от груза, человек легко скользнул в подлесок.
* * *
Два мародера лежали в неестественных позах и в медицинской помощи уже не нуждались. Третий тихонько завывал и все порывался посмотреть на иссеченную осколками ногу, но каждый раз, пытаясь подняться, начинал крупно вздрагивать всем телом и снова валился на спину. Рядом валялась распотрошеная аптечка и пустая фляга. Трое уцелевших деловито сновали по всему островку, собирая добычу. Добычи было много. Уже было ясно, что ни за одну, ни за две ходки все это богатство из болот им вынести. Хотя самой ценной добычей был, конечно, пленник, уже связанный и готовый к транспортировке. А уж он то и сам ходить умеет. Военного сталкера, что устроил им такой разгром приберегли напоследок. Все равно он пребывал пока в бессознательном состоянии, а смерть его должна была стать утешением, сладкой местью за пережитый страх. Через двадцать минут раненного подтащили поближе и старший из уцелевших мародеров сказал, с лязгом извлекая кривой отточеный нож: – Не бойся, брат, перед тем как успокоиться с миром, ты успеешь увидеть смерть врага, что нанес тебе увечье. Эй, вколите этому что нибудь, пусть очухается! Чуть поодаль, связанный в плотный кокон из веревок человек заворочался и нелепо изогнувшись, сумел перекатиться и встать на колени. На лице раненого мародера медленно проступало выражение ужаса. Он понимал все последствия своего ранения, как понимал и то, что никто его просто так здесь не оставит. И это фальшиво заботливое «успокоиться с миром» не оставило на сей счет никаких сомнений. Лицо его страдальчески исказилось и он, внезапно, громко всхлипнул в голос. Военный сталкер пришел в себя и протяжно застонал. Старший наклонился к нему, медленно покачивая устрашающим лезвием, чтобы человек точно понял, что ему сейчас предстоит. – Стой! – проскрипел вдруг хриплым голосом раненый мародер. – Это мое право. Это моя жертва. Я должен быть первым! – Конечно, брат, – ответил старший подчеркнуто уважительным голосом. – Делай с ним, что захочешь – он твой. А ну подтащите эту падаль поближе. Держи мой клинок, брат. Лучшего клинка для свежевания туши во всей Зоне не найти! Раненый с трудом повернулся на бок, принял нож. Военного сталкера подтащили совсем близко и стянули руки за спиной. Было видно, что все манипуляции и так доставляют ему невыносимую боль, но он больше не издал ни звука. Только смотрел на своих мучителей ненавидящими глазами. А те, предоставив беспомощную жертву своему товарищу, расположились рядом в ожидании кровавого зрелища. А потом раненый мародер перехватил нож половчее, посмотрел долгим взглядом в лицо своему обидчику и одним ловким движением всадил ему нож за ухо. Милостивый удар почти мгновенной смерти – вот, что подарил своему врагу раненый на последнем пороге собственной жизни. Разочарованию остальных мародеров не было предела. Поэтому никто сразу и не заметил, что рядом появился еще один зритель, одетый в защитного цвета прорезиненный плащ с капюшоном, опущенным на голову и широкими рукавами, в которых новоприбыший прятал руки. Только пленник в коконе из веревок, сумев, наконец, принять вертикальное положение, оценил драматичность момента. – Развлекаемся? – буднично поинтересовался человек в плаще, остановившись в шаге от трех сгорбленных спин. Все трое резко повернулись, мелькнули выпученные от удивления глаза, искаженные лица, один даже начал подниматься, одновременно приподнимая ствол автомата и в этот миг незнакомец словно взорвался движением. Правая рука его вырвалась из рукава, тускло сверкнул металл. Короткое, почти треугольное лезвие разорвало горло одному из мародеров, обратным движением резануло по глазам второму, а третий, самый молодой, получив страшный удар кулаком в грудь, рухнул навзничь и замер неподвижной кучей тряпья. Прошло меньше секунды, а ситуация на островке изменилась самым коренным образом. Незнакомец брезгливо оглядывал тело военного сталкера и оскалившегося раненого мародера с кривым клинком в руках. Потом брезгливо ударил ногой того, что корчился, прижимая руки к лицу, и повизгивал нечеловеческим голосом. Что то хрустнуло, визг сменился хриплым булькающим звуком. – Ну и дерьмо, – сказал человек в плаще и, словно в раздумье, повернулся в сторону замершего пленника в ременных путах. Шок медленно отступал, унося с собой тупое безразличие, возвращая краски окружающему миру, погружая меня в мир звуков и запахов. Как же давно я не слышал и не видел ничего подобного! Сколько же времени прошло с тех пор, как я последний раз слышал шелест ветра в листве деревьев, растворялся в запахе земли и травы, ощущал каждой клеткой тела биение пульса Зоны? Куда это все уходило? Где пряталось? Человек в плаще спокойно стоял напротив меня, чернота в глубинах капюшона глядела на меня пристально и словно бы усмехаясь. Я повернулся вправо влево – везде лежали трупы, слегка дымилась, стекающая на землю, свежая кровь, двое мародеров еще подрагивали в последних судорогах. Тяжелый удушливый запах смерти полз над землей, впитывался в кожу и сердце мое стучало все медленней. Черная фигура возвышалась, словно апофеоз всех палачей мира, словно единственная причина заставляющая людей расставаться с жизнью. – Ты? – спросил я холодеющими губами, вглядываясь в темноту под складками ткани. – Это ты охотишься на меня? Но зачем ты убил их всех? Всех! Зачем?! Мой голос начал срываться на крик, я отстранено понимал это, но не мог остановиться: – Что такого сделали все, кто подох сегодня в этих проклятых болотах, в этой проклятой Зоне?! Кто ты такой, чтобы решать, чтобы ходить и убивать, убивать всех подряд?! Ты!! Я ненавидел его. Он еще ничего не сказал, он даже не пошевелился с того момента, как последняя его жертва перестала дышать, но мой сон оборвался именно на нем, это его нож закончил мои грезы об этой жизни и боль моя была на его совести. Я дернулся в попытке разорвать веревки и достать это чудовище хотя бы зубами, но только потерял равновесие и упал на колени. Человек напротив, наконец, шевельнулся и двинулся ко мне. Его окровавленный нож смотрел вниз, словно не к моей груди стремился он своим острием, но я знал это коварство стальных лезвий и выпрямился, распрямляя плечи, насколько позволяли стягивающие меня веревочные петли. Удар в сердце я был готов принять спокойно и с вызовом. Но если попытается полоснуть по горлу – попробую уклониться и ударить головой по ногам. А там – как получится. Но он не стал подходить ко мне. Двинулся вокруг, методично склоняясь над каждым телом и коротко погружая свой нож в распростертые беззащитные тела. Вокруг происходило что то более страшное, чем простое лишение людей жизни. Клубы чего то незримого явственно обнимали и меня, и человека в плаще и безжизненные остатки двух отрядов. Сочились ненавистью, отнимали последнюю надежду хоть на что то. Холодная ладонь схватила меня за внутренности и лениво сжала. Я скорчился в рвотных конвульсиях и долго не мог разогнуться. А когда смог перевести дыхание, когда сплюнул последние сгустки чего то серо зеленого, ОН стоял за моей спиной. Я выпрямился. Cделал глубокий вдох, вбирая полной грудью сладкий осенний воздух, такой замечательный невзирая на отчетливый запах крови, такой зовущий куда то далеко далеко. Тяжелая рука пустилась мне на плечо. Я замер, готовясь принять нежную злобу клинка.
* * *
В пистолете осталось два патрона. Он сумел преодолеть заросли травы и выбрался на твердую землю. В обширное зеркало болота здесь вдавался километровый полуостров, по которому Рвач рассчитывал отступать и дальше. Случайная пуля, продырявив старому «должнику» бок, внесла свои коррективы в эти расчеты. Нет, он продолжал уводить преследователей за собой, делая иногда редкие выстрелы, но последние силы быстро оставляли его вместе с утекающей кровью. Была еще микроскопическая надежда, что отходящий где то в этом же районе Копец услышит выстрелы и поможет огнем из снайперки, но для этого удача должна была улыбнуться «должнику» в полный рост. Ноги внезапно подкосились, Рвач обхватил руками тонкое деревце и медленно сполз на землю. Голова работала ясно, но слабость не позволяла больше даже подняться. Два патрона были слабым утешением и Рвач просто два раза выстрелил в воздух: и преследователи не заскучают, и Копец, возможно, услышит. Не прошло и пятнадцати минут, как кусты чуть правее слегка дрогнули и внимательные глаза ощупали испачканный кровью кусочек земли и безвольно сидящую фигуру в форме клана «Долг». Настороженный представитель преследования в четыре длинных шага преодолел остаток расстояния и стволом автомата коротко тронул, опущенную на грудь, коротко стриженую, голову. Голова послушно поднялась. Лицо «должника» было безмятежно, он слабо улыбался автоматному стволу и на угрожающий жест никак реагировать не пожелал. – Слышишь, ты, говори скорее куда он ушел. Говори и я обещаю, что мы оставим тебя в покое. Говори, а то сильно жалеть будешь. Ребята из тебя живьем каждую жилку вытянут. Говори! Быстрее! С каждым словом ствол все сильнее давил на голову «должника», голос становился все жестче и требовательней. – Ты что же, Даган, всерьез меня распотрошить надеешься? – с веселым удивлением осведомился Рвач. – Так тогда ты, значит, ни черта и не понял. – Рвач?! – Даган отшатнулся назад, потом сделал еще один шаг в том же направлении и только тогда, направив ствол в ухмыляющееся лицо, снова утвердился в диспозиции и, заметно нервничая, сказал: – Я должен был догадаться. Кто же еще. Но это дела не меняет. Просто подумай и реши сам. Какой тебе смысл умирать за этого урода? Просто скажи куда. Мы все равно след найдем. Мы все равно его возьмем. Только тебе уже будет все равно. А до того будет очень больно. Очень! – Даган, а ты не боишься вот этого? – Рвач слегка шевельнулся демонстрируя ствол пистолета. – Не смеши меня, Рвач. Патронов то у тебя – нету. – Уверен? – «Должник» с патронами, который не стреляет сразу? Это было бы что то новенькое! Рвач одобрительно хмыкнул, Даган тоже попытался изобразить усмешку, но вышла она кривоватой. Совсем недалеко послышались голоса: подтягивались остальные преследователи. – А этого? – Рвач приподнял вторую руку с зажатой в ней ручной гранатой. Чеки не было, пальцы плотно обхватывали рубчатую рубашку и рычаг, но указательный демонстративно отгибался. Намек был более, чем прозрачен и Рвач не замедлил его озвучить: – Попробуешь отойти – брошу следом. Хочешь испытать удачу? – Дурак ты, Рвач. Был бы я здесь, если бы боялся смерти? – Даган выпрямился, опуская автомат. То, чего он так опасался, все таки произошло. Но человек напротив не должен узнать о его страхе, иначе этот дьявольский «должник» найдет как использовать слабость противника. Когда то, будучи стажером в кваде «Долга», Даган сумел понять это и только благодаря этому пониманию, позднее смог почти безнаказанно нарушить законы клана и присоединиться к другой группировке. – Ну не такой уж и дурак, – спокойно ответил Рвач. – Пока мы с тобой говорим, Копец уже занял позицию. Не глупи, вы все, практически, готовые трупы. – Ты блефуешь, – Даган не скрывал недоверия. – Давай лучше договоримся по хорошему и не будем морочить друг другу голову. – О чем с тобой, падалью ходячей, я должен договариваться? – четко выговаривая слова, процедил сквозь зубы Рвач. – Я таких как ты, полжизни давил, а теперь должен тебя в задницу целовать что ли? Давай, покажи насколько ты вырос. Стрельни и посмотрим: успеешь ли удрать. Даган рывком поднял автомат, постоял, держа «должника» на прицеле, снова опустил оружие. Опять поднял и опять опустил. На лице его явственно читалось противоборство самых разных мыслей. Рвач наблюдал за этой пантомимой с нескрываемым презрением. Даган снова поднял автомат. Лицо его слегка подергивалось в нервном тике, но глаза сузились, словно приняли за хозяина какое то важное решение. Палец Дагана на спусковом крючке все медлил. Рвач смотрел на старого знакомого холодно и строго. – Опустил оружие! – тихо, но властно потребовали сзади. – Опустил! Две секунды. Лицо Дагана внезапно покрылось испариной, он испуганно расслабил руки, ствол автомата уставился в землю. Голос был знаком, а его хозяин был под стать Рвачу. А может и пострашнее. – На колени, – также четко продолжал командовать голос. Даган покорно опустился на траву. – Бросил, – металл звякнул о случайный камень. – Руки за голову. За спиной, стоящего на коленях Дагана, обнаружился «должник» с полуавтоматическим дробовиком наперевес. Он только коротко взглянул на, расплывающегося в слабой улыбке, Рвача и продолжал, обращаясь к трясущемуся от ужаса человеку под ногами: – Лег. Руки. Ловко соединил запястья пленника тонким липким шнурком, одним скользящим движением обежал руками карманы и рукава Дагана, и только тогда выпрямился и шагнул к старому «должнику». – Ты вовремя успел, – спокойно сказал Рвач. – С тобой еще люди есть? – Смеешься, Рвач? – ответил тот, сноровисто извлекая шприц тюбик и рулон пластыря из аптечки. – В Зоне сейчас сорок два квада – такого уже лет пять не было. Нас Копец встретил, сюда повел, а потом мы услышали выстрелы. Со мной больше тридцати парней. Слышишь? Недалеко в кустах звучали отрывистые команды, иногда хлопали, приглушенные глушителями, пистолетные выстрелы, кого то, судя по звукам, били прикладами. Вокруг замелькали люди с эмблемами «Долга». Еще один «должник» аккуратно извлек из посиневших пальцев Рвача гранату и унес в сторону болота. – Как в дерьмовом боевике, – морщась сказал Рвач, когда игла шприца вошла в плечо. – Подмога на последней секунде. Но, забери меня Зона, если я этому не рад. Надеюсь, Клык дошел до точки без приключений.
* * *
Возле опустевшего острова в черной болотной жиже началось движение. Сначала из воды показалось тонкое черное щупальце. Оно нервно вздрагивало, извивалось и, слепо нашаривая дорогу, тянулось к сухому берегу, похоже на отощавшую, но невероятно подвижную змею. Достигнув берега, щупальце ненадолго замерло, вслушиваясь в малейшие колебания грунта. Способный ощутить даже легкую поступь Слепого Пса за сотню метров, обладатель щупальца еще несколько минут колебался, но потом, терзаемый голодом и, зная по опыту, что вслед за большим шумом на болоте всегда появляется еда, все таки начал подниматься на поверхность уже всем своим телом. Вода забурлила, из черной промоины во все стороны полезли остальные щупальца существа. Одно из них попало в «полосуху», дернулось, брызнуло синей жижей и, трепеща обрубком, быстро втянулось обратно под воду. Но существо не остановилось. Оно знало, что это такое и теперь просто старалось удалиться в противоположную сторону. Бурый слизняк размером в добрый десяток метров, весь в клубках и переплетениях разнокалиберных щупалец, выбрался на берег и пополз туда, откуда пахло едой. Часть его конечностей еще оставалась в воде. Ими он явственно ощущал, как двое людей продолжают удаляться от острова. Они были уже очень далеко, почти на пределе слышимости, никаких других движений больше не было и слизняк спокойно истончился, растекаясь по острову и пытаясь захватить как можно большую площадь. Что то перевариться прямо здесь, а что то удастся утащить с собой. Теперь еды должно было хватить надолго.
* * *
Он тащил меня по болоту на веревке, словно собаку. Вместо того, чтобы вогнать мне свой короткий ножик в спину, этот странный убийца разрезал путы у меня на ногах, подвязал отрезок плетеного шнура к ремню на горле и потащил за собой. Его лица я так и не увидел. Все мои вопросы он флегматично игнорировал. И только раз, когда я встал и отказался идти дальше без объяснений, спокойно вернулся и не останавливаясь коротко ударил кулаком в солнечное сплетение. Мне показалось, что меня протаранил истребитель. Загибаясь в мучительных попытках сделать хотя бы один вдох, я все время видел близко от себя его ноги: мой пленитель спокойно ждал результатов воспитательного хода. Немного поразмыслив я согласился с убедительностью аргумента и дальше шел послушно и без глупостей. Прорезиненная спина впереди двигалась уверенно, на сталкера он был не похож, приборов он не доставал, хотя и подобрал их при выходе с острова. Шел уверенно, изредка вглядываясь под ноги. Немного понаблюдав за его движениями, я понял, что он просто возвращается по собственным следам. Так прошло часа два. Я окончательно вымотался, хотелось пить, все тело болело от впившихся веревочных петель. Возбуждение и страх, бывшие моими попутчиками последние часы, прошли без следа. Осталось обостренное восприятие и медленно надвигающееся безразличие ко всему. Впереди показался твердый берег. Судя по зеленой стене деревьев, мы достигли края болота. Мой похититель отволок меня к ближайшим крепким стволам, торчащим из земли как столбы, привязал там, а сам вернулся немного назад, вытащил из под плаща какие то предметы и принялся что то устанавливать прямо в болотной жиже. Судя по всему, минировал наш след. Потом быстро вернулся ко мне и намотал поводок на руку. – Ну что, передохнул? – спросил он впервые за все это время. Голос у него был низкий и хриплый. – Нам теперь с тобой марш бросок предстоит, товарищ Клык. Длинный такой переходец по Зоне. – Куда бросок? – просипел я сухим горлом, уяснив, что появилась возможность хоть что то узнать. – Кто ты такой и что тебе надо? – А ты что же, не признал меня? – деланно удивился человек и сбросил капюшон. Изуродованное шрамами лицо, серо голубые льдистые глаза, сверхкороткая стрижка, больше похожая на редкую поросль после побрития наголо – разумеется, я вспомнил его. Не маска эта была. Лицо! – Ты мне снился сегодня утром! – выпалил я. – Я видел тебя в своем сне! – А ты несколько туповат для героя, – сказал человек с картинным вздохом. – Я просто был у тебя дома. Сегодня утром, пока ты дрых. Не пойму: ну какой из тебя нахрен сталкер? Даже когда я тебе маячок поставил, ты и то только заскулил, но не проснулся. Произнося все это он протянул руку к моей голове и рывком вырвал несколько волос. – Вот смотри, – он протянул руку к моим глазам. – Фазомагнитный импульсный излучатель. И ты с ним весь день ходил, не заметил. – Но зачем все это?, – я был растерян, озадачен и подавлен. – Куда ты меня тащишь? – Что значит «куда»? – развеселился урод и шрамы неприятно зашевелилось на его лице словно выводок змей. – Туда, хороший ты мой, туда. Неужели до сих пор ничего не знаешь? Денег за тебя предлагают. И еще кой чего. И того и другого очень много. Так что вставай и пойдем. Дорога у нас впереди неблизкая. – Никуда я не пойду, – сказал я уставшим голосом. Не знаю почему, но узнав, что передо мной очередной искатель легкой наживы, я вдруг почувствовал внутри окончательную и бесповоротную пустоту. Это не был заказчик, это снова был мародер и я опять стал предметом торговли. Надоело до полной невозможности. Если хочет – пусть несет на себе, но дальше я самостоятельно с места не сдвинусь! – А по морде? – насмешливо спросил похититель. Я промолчал. Он подошел поближе и вдруг коротко ударил меня носком ботинка в голень. Я скорчился от боли, но промолчал, и продолжал сидеть неподвижно. – А ну встал, скотина! – заорал он внезапно страшным голосом и ударил меня кулаком в ухо. Я завалился на бок, но тут же принялся подниматься, опираясь на землю связанными руками. В голове звенело, из носа закапала кровь, нога пульсировала свежей болью. – А вот фиг тебе, – сказал я с тихой ненавистью, глядя в его расширившиеся от бешенства глаза. Парень явно имел нервное расстройство. В одну секунду из гнусного хихикающего уродливого мародера, он превратился в страшную, готовую к убийству образину. В углах рта выступила пена и весь внешний вид незнакомца говорил о полной потере контроля над собой. Внезапно, так же молниеносно, он успокоился. Усмехнулся уродливыми шрамами губ и сказал с непонятным злорадством: – Ну тогда давай по другому. Он сунул руку под плащ и вытащил маленький шприц тюбик. – Знаешь что это? – спросил он картинно зловещим голосом. – Это стимулятор послушания. Один укол – и по первому приказу добровольно даже в костер полезешь. – Пугало пустомельное, – ответил я обессилено. – Давай, коли. Посмотрим как один по Зоне пойдешь. Может тебя контроллер за жопу поймает. Почему то я был уверен, что он блефует. А может быть сказывалась внутренняя уверенность, что никакой химии со мной не совладать. После всего, что случилось со мной за последние годы, я, кажется, уже почти ничего не боялся. – Ай, как нехорошо, – сказал он почти добродушно, приближаясь ко мне с поднятым вверх шприцом. – Ты ведь даже имя хозяина своего не знаешь. Как же я раньше то об этом не подумал? Зови меня…Э э э.. Зови меня Сухарь. Мощно звучит! А ну ка скажи для пробы: господин Сухарь! – Выдра ты облезлая, а не господин, – ответил я вяло. – Ну ну, – кротко ответил он и погрузил иглу мне в шею. От короткой жалящей боли я внутренне содрогнулся, но остался неподвижен, прислушиваясь к тому, чо начало происходить внутри меня. Холод распространился от места укола вниз и вверх по шее, в ушах появился легкий звон, руки и лицо вдруг стали горячими, а по спине обильно потек пот. Сухарь присел рядом на корточки и с любопытством смотрел на меня, иногда почесывая редкие кустики щетины, пробивающейся из под белых полос безобразных рубцов. – Ну что? – спросил он почти дружелюбно. – Есть контакт? – Фиг тебе, – буркнул я в ответ, продолжая прислушиваться к переменам в организме. Кажется все начало успокаиваться и ничего особо фатального не произошло. Я злорадно улыбнулся прямо в лицо, в уродливую морду Сухаря и в этот момент он очень легко и даже как то игриво вдруг сказал: – А ну, встать! Ноги мои самостоятельно согнулись, туловище сделало короткое извивающееся движение, ноги разогнулись и я оказался стоящим перед своим похитителем. Он смотрел на мое обалдевшее лицо и радостно ухмылялся. В смятении я попытался снова сесть, но Сухарь предупредил мои поползновения: – Стоять до особого распоряжения. И тело перестало меня слушаться. При этом я все прекрасно понимал, соображал, видел и вообще, казалось, ничего не произошло. Страх плеснул адреналином по жилам. Я стал почти как зомби, я больше не был властен над собой и сделал это обычный человек. Он мог теперь просто уйти, а я бы остался здесь стоять до тех пор, пока не умру от голода и жажды. Он мог приказать войти в любую аномалию. Он мог сделать все и самое страшное в этом было то, что я продолжал оставаться в полном сознании. Даже безмозглым зомби в этом смысле было лучше. Глаза мои наполнились слезами, а Сухарь, заметив это, вдруг каким то одновременно издевательским и отеческим жестом одновременно провел своим рукавом по моему лицу. – Ну, не плачь. Героям не пристало плакать. Пойдем, Клычок, дорога ждет. «Капитан!», – мысленно взмолился я. – «Прыщ, Караул! Спасите меня! Где же вы? Вы же всегда мне помогали раньше! Я же для вас что то значил, я многое сделал когда вы принудили меня к роли спасителя избавителя. Неужели я не заслужил обычной смерти? Неужели вот так все и закончится? Ну хоть пристрелите меня. Или направьте в нашу сторону истребительную группу спецназа. Хоть что нибудь! Ну что же вы?!». Лес сочувственно покачал ветками, в болоте что то забурлило и снова наступила тишина. Мои ноги нетерпеливо перебирали на месте, ожидая следующей команды Сухаря. Оставалось надеятся на «должников». Что они догонят и спасут. Но почему то даже в это с каждой секундой верилось все меньше.
* * *
– Я больше не могу, – сказал Караул, наблюдая как вдалеке две фигуры уходят в лес. – Я сейчас пойду и раскатаю этого урода тонким слоем! – Нет, – твердо ответил капитан. – Нельзя и ты это знаешь. Клык должен умереть. Все идет так, как и должно идти. Так сложились обстоятельства и наши эмоции здесь не имеют значения. Иначе не будет развязки, не будет полного освобождения. Он сам влез во все это, а мы только следуем за его судьбой. – Опять все эти недомолвки, – сказал Караул и горько засмеялся. –Опять намеки на нечто большее, что вы с Прыщом знаете, а мне знать не положено. Откуда в тебе такая жестокость во имя необходимости? Что за права ты имеешь в судьбе этого сталкера? – Он имеет все права, – мягко сказал Прыщ, успокаивающе кладя руку на плечо Караула. – Поверь нам, мы точно знаем все роли в этом спектакле. – Да, – сказал капитан. – Если кто то и может тут что то решать, так это только я сам. Если бы у нас были варианты – я бы и сам удавил Сухаря голыми руками. – Ну ну, – хмыкнул Прыщ. – Потише. Еще неизвестно кто бы там кого удавил.
* * *
– Как это «не прибыл на точку»? – Рвач смотрел на посыльного растерянно и сердито. – Вы точно все там осмотрели? Никаких следов? – Рвач, не пори горячку. Ты же все прекрасно понимаешь. Если надо найти Клыка – давай возвращаться на его след. Где то он свернул в сторону – иначе мы бы его нашли. Почему ты вообще решил, что он захочет идти туда, куда вы ему показали? Ушел свим маршрутом. Он же всю жизнь одиночкой по Зоне ходил, ему так даже легче будет спрятаться. – Нет, нет, я уверен, что не так все. Не мог он просто уйти. Он же знает, что за ним охота. – Ну и что? – вмешался Сток. – Он действительно мог попытаться затаиться в Зоне самостоятельно. Там, где про него точно никто не узнает. Хотя группу по следам мы, разумеется, отправим. – Я сам поведу эту группу, – мрачно сказал Рвач. – И не надо мне тут показывать на пару царапин – я уже в норме. – Спокойнее, Рвач, – подал голос Дзот. – Мы все пойдем, теперь это дело наше до самого конца
Флешка. Автор - Иван Крылов «Забери флешку у Шустрова, и мы в расчете!»- Сказал Сидорович. Мне оставалось только согласиться. Я вышел из туннеля и оказался на небольшой поляне. Сквозь тучи пробивался солнечный свет. Сильный ветер раскачивал деревья, те скрипели, размахивая голыми ветками. Недалеко были видны крыши деревенских домов. Дойдя до забора, сквозь щель увидел небольшой поселок. Между двух домов горел костер, вокруг сидело несколько сталкеров и о чем-то спорили, поодаль стоял еще один. По его одежде можно было догадаться, что здесь главный он. Увидев меня, тот поздоровался: - «Здорово. Зачем пришел?» -Привет. Мне нужен Шустрый. Не знаешь где его найти? -С Шустрым скверное дело приключилось.… На его группу бандиты напали, а самого Шустрого увели с собой, он только и успел, что СОС скинуть. Ребята сообщили, что бандюги сейчас на старом АТП, что за дорогой. Конечно, один ты вряд ли справишься – негромко продолжал Волк,- но мои разведчики - вояки что надо. Сейчас они как раз тех придурков пасут. Вместе вы, в принципе, имеете неплохие шансы. «Конечно, я попробую. Только у меня нет оружия». После непродолжительного раздумья Волк выдал мне экипировку, оружие, патроны. Сухо поблагодарив, я пошел прочь. Уходя, слышал, как Волк передает по рации, о моем появлении здесь. Пройдя вдоль нескольких домов, начал подниматься в гору. Полил дождь. Теплые капли воды падали на мою кожаную куртку, затем стекали тоненькими ручейками на землю. Завидев на обочине возле бетонных плит лежащих людей, я свернул к ним. Один был мертв, второй сильно изуродован. Он что-то хотел мне сказать, но слов я не разобрал. Поднял с земли пистолет, взвел курок и протянул ему. Это все, чем я мог помочь бедолаге - аптечки у меня не было. Я отошел довольно далеко от того места, прежде чем услышал выстрел. Поднявшись на холм, увидел сталкера, видимо, одного из разведчиков из отряда Волка. Неподалеку стоял ржавый разбитый УАЗ. Дождавшись меня, он криво усмехнулся: -«Привет дружище, Волк уже нас предупредил о твоем приходе». «Кого это нас?»- Спросил я. И из-за деревьев вышло еще два сталкера. «Ну, так что, геройствовать?»- Спросил один из них. В ответ я кивнул и снял с предохранителя свой «Стечкин». Стараясь не шуметь, двинулись к забору АТП мелкими перебежками. Внимательно оглядев территорию, мы перепрыгнули через каменный забор. Наше появление было полной неожиданностью для бандитов. Двумя выстрелами я избавил этот мир от еще одной грешной души, рядом вполне профессионально орудовали разведчики. В воздухе сильно пахло порохом. Быстро двигаясь вперед и не давая опомниться, отключил еще одного негодяя, рукояткой пистолета ударив его в висок, а потом пристрелил. Спрятавшись за «Волгой», быстро сменил обойму и передернул затвор. Какое то чмо стреляло из окна диспетчерской будки и это мешало нашему продвижению в глубь территории. Мне пришлось потратить на него гранату. Прогремел взрыв и диспетчерская, в которой сидел бандит, сложилась как карточный домик. Пробежав мимо трактора, заскочил в гараж и тут столкнулся лицом к лицу со здоровенным бандитом, тот перезаряжал свой пистолет и вдруг со звериным рыком бросился на меня, сбил с ног, его руки сжали мое горло как тиски. Еще в падении я успел сделать несколько выстрелов в упор, а его руки все сильнее и сильнее сжимали мое горло, воздуха не хватало. Друг «Стечкин» выручил - пришлось перевести стрельбу на «автомат» и одной короткой очередью разрядить всю обойму, прежде чем его хватка ослабла и он затих. Я лежал на спине, сердце бешено колотилось, в висках стучали молоточки и не было сил сбросить громадную тушу с себя. Собравшись с силами, глубоко вздохнул и откинул тело бандита в сторону. Поднялся с пола и, шатаясь как пьяный, обошел грузовик , затем осторожно выглянул из гаража. У разрушенного здания, один из разведчиков добивал раненных бандитов, наконец, звуки выстрелов прекратились, совсем рядом кто-то кричал: «спасите, спасите!» «Чего орешь? Все уже закончилось!»- и пошел на крик. -Слушай, Шустрый, мне нужна флешка, которую ты нес Сидоровичу. Она при тебе? -Ты мне как-никак, жизнь спас, на, забирай. -Спасибо, брат. -И тебе спасибо. Подошли разведчики, мы молча закурили. «Пора бросить курить и перейти на леденцы»,- мелькнула мысль у меня в голове. «Не будь тот громила занят своим оружием, неизвестно, чем бы все могло закончиться». Мои руки до сих пор нервно подрагивали. Мы зашагали прочь из АТП. Дойдя до бетонных плит, я вытаращил глаза. Увиденная картина поразила меня: тот изуродованный сталкер был жив! Сидит возле костра весь в бинтах, но живой! Я подошел к нему : - Ты!? -Патрон пришлось потратить на псину, а аптечку у мертвого приятеля позаимствовал. -Идти сможешь? Пойдем со мной, недалеко есть стоянка сталкеров во главе с Волком. Спустившись с горы, пройдя вдоль домов, я вышел на знакомую поляну и зашел в туннель. Сидорович как всегда работал на ноутбуке. Увидев меня, торговец спросил: -Флешку принес? - Да. После небольшой паузы он ухмыльнулся: -Долго ходишь, курить бросай!
Начинало темнеть. Серое обычно небо Зоны было сплошь красным от лучей заходящего где то там, в обычном мире, солнца. Мы шли словно внутри большого бутерброда из красного неба и грязно зелено коричневой Зоны и вокруг стояла абсолютная тишина. Сколько раз я попадал в такие вот озера полного беззвучия, но так и не смог привыкнуть. Мое тело само шагало следом за Сухарем, периодически мой рот сам собой открывался и оттуда вылетал тихий предупреждающий возглас. Тогда Сухарь пропускал меня вперед и я ползал на четвереньках между кустов и камней выискивая безопасный проход между аномалиями. Все это я наблюдал отстраненно и, хотя и мог что либо сказать по своему усмотрению – такую возможность Сухарь мне все же оставил – предпочитал все же помалкивать и пытался сконцентрироваться хотя бы на одном мышечном усилии, не подвластном моему мучителю. Все было тщетно и постепенно я стал погружаться в какую то сонную одурь, словно придремывал на ходу и даже начинал иногда видеть какие то сны. «В лунном сиянии снег серебрится» – вспомнилась вдруг строчка из какой то старой песни, из какой то прежней жизни. Перед глазами лежала белая снежная равнина и лунные блики водили по искристым сугробам веселые хороводы. Я мысленно потряс головой, убедился, что впереди по прежнему маячит спина Сухаря и снова погрузился в размышления. Сон это хорошо. Было бы просто здорово заснуть сейчас, а проснуться уже потом, в самом конце, чтобы не было этого тягучего ожидания самого страшного. Или совсем взять да и умереть во сне. Эта мысль показалась мне соблазнительной и я несколько минут обдумывал ее. Потом с сожалением понял, что не смог бы себе этого позволить, даже если бы сумел. Все, что у меня теперь осталось – это моя внутренняя сила. Не показать врагу слабости своей, сдохнуть – так плюнув напоследок в чью нибудь морду. «Если она, эта самая морда, у этого «кого то» конечно есть» – сказал бы сейчас Дзот и от этой мысли внезапно полегчало. Деревья плыли мимо словно я ехал на поезде и смотрел в окно. Поезд. С него все началось. С этой чертовой задержки состава, когда опаздывающий на восемь часов эешелон завернули на какой то полустанок и приказали выгружаться. А на что еще нужны пехотные части во время неизвестного ЧП? Правильно, для организации оцепления.
* * *
Ночной полустанок был ярко освещен прожекторами и фарами. – Скорее, скорее, строиться! – орал кто то хриплым басом в мегафон. Сонные солдаты суетливо лезли из вагонов, надрывались сержанты, стараясь собрать свои отделения, а сверху накрапывал тихий дождик, безразличный к делам двуногих животных, затеявших среди вековечных пейзажей свои дурацкие игры. Я раздал все необходимые указания и стоял, высматривая своего комбата, когда ко мне пробился сквозь толпу молоденький совсем боец и закричал, стараясь преодолеть общий гам: – Лейтенант Зубарев, на совещание в здание вокзала! Потом была ночная дорога в кабине раскачивающегося на кочках «Урала», грязные повороты в свете фар и черная стена леса, которую надлежало охранять неизвестно от кого. Солдаты в мокрых плащ палатках проклинали железнодорожников, из за которых наш эшелон оказался так близко к произошедшему таинственному ЧП. Невзирая на секретность слухи о нем распространились практически мгновенно и мне даже пришлось посоветовать кое кому засунуть свой язык кое куда и поглубже, пока не пришлось столкнуться с представителями особого отдела. Приказ был неясен и дополнительных указаний следовало ожидать только на утро, поэтому наспех соорудили некоторое подобие большого шалаша, выставили дозоры и отправили пару патрулей, осмотреть «наши» два километра лесной границы. Командиры отделений у меня были что надо и я уже готовился мирно подремать часиков пять, когда вернулся один из патрулей и возбужденный сержант доложил, что в полукилометре от шалаша, в лесу кто то жалобно кричит. Конечно, мы поперлись туда. И я, вместо того, отправить своего зама, пошел сам. В итоге, это спасло мне жизнь. В суматохе короткого боя непонятно с кем, вся наша «спасательная» команда осталась там, среди черных коряг, в блеске безумного сверкания аномалий и оскаленных пастей. Я случайно остался жив и меня нашел под утро мой будущий учитель – Лик. Позже я узнал, что на месте шалаша, где оставались солдаты моего взвода, под утро осталась только большая черная лужа. Лейтенант Зубарев пропал без вести, зато в Зоне появился новичок с учителем Ликом, а позже этот новичок получил и собственное имя. Я уже и сам забыл, что не было когда то никакого Клыка, что было другое время, другая жизнь, что только нелепая случайность отняла у страны офицера и дала ей сталкера. Хотя, по большому счету, стране это было безразлично. Стране всегда безразличен отдельно взятый человек.
* * *
«Под голубыми небесами великолепными коврами, блестя, на поле снег лежит», – я снова грезил наяву пушистыми полями ослепительно белой зимы. Сколько лет прошло с тех пор, как я бродил по снежным сугробам? Не помню. Помню, как ходил в зимний лес на лыжах, как было кругом светло и солнечно, как здорово было прямо на морозе пить из термоса горячий чай. Я тогда умел смеяться громко и открыто, умел радоваться начинающемуся дню, любил большие компании и новые знакомства. Кто я теперь? Угрюмый сталкер, вечно ковыряющийся в своей самодельной снаряге. Подозрительный и осторожный продавец редкого барахла, принесенного с собой из Зоны. Одиночка, быстро устающий от большого скопления людей. Я больше похож на зверя, чем на человека, вокруг меня уже который год развиваются странные события, без спроса вторгаясь в мою жизнь. И вот итог. Зомби и проводник в одном лице для мерзкого мародера, идущего продавать меня какой то нежити. И даже обычного человеческого страха во мне не осталось. Только равнодушие или кромешный ужас, подкатывающий иногда внезапным комком к самому горлу. Тогда мой измученный мозг рисует мне кружева белых просторов и я живу кратким мигом прошлых лет. Погружение в белый цвет что то должно значить, что то очень важное для меня, но нет сил думать и понимать. Есть только белый цвет вокруг, как снежная карусель всесильной зимы. «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя»…
* * *
– Что то здесь произошло, Рвач, – сказал Дзот приближаясь к старому должнику, стоящему на самом краю большого островка среди болота. – Явно был бой, очень много следов вокруг. Только вот слизень, Зона его забери, здесь уже потрудился. Все в его соплях, только одну ногу и нашли. Судя по ботинку – был военный сталкер. Рвач мрачно осмотрел кровавый ошметок и двинулся вокруг острова. Все было понятно без слов. Если и был еще шанс найти Клыка живым, то следовало искать следы людей, успевших убраться с острова до прихода слизня.
* * *
Уже почти совсем стемнело, когда двое путников остановились в сотне метров от какого то большого и старого, давно обветшалого сооружения. – Ну вот и лесопилка, – напряженным голосом сказал Сухарь. – Здесь переночуем. Сказано было: «на рассвете». Вот и подождем. Садись, можешь положить ноги как удобней будет. Клык послушно опустился на землю, неудобно двигая связанными руками. – Развязал бы ты веревки, Сухарь, – сказал он равнодушно. – Я ведь теперь никуда от тебя не сбегу. – Ну уж нет, – ответил Сухарь. – Может они все это время за нами наблюдали и наблюдают? Пусть знают, что ты мой пленник и что я тебя сюда специально для них привел. – Ну ты и скотина, – также равнодушно отметил Клык и привалился спиной к дереву. – Может и скотина, – неожиданно согласился Сухарь. – Может ты и прав. Только это все не имеет значения. Он в несколько минут развел костерок и уселся перед ним неподвижно, уставясь в огонь своим изуродованным лицом. – Зря огонь развел, – сказал вдруг Клык, вытягивая ноги поближе к живительному теплу. – Того и гляди зверье приманишь. Без денег тогда останешься – это факт. Да и мне будет удовольствия мало, если меня живьем жрать будут. – Ты все таки полный кретин, – ответил задумчиво Сухарь. Не будет здесь зверей. Здесь ОНИ. А деньги… Ты что и вправду думаешь, что я тебя сюда продавать привел? Ну тогда ты полный кретин в квадрате. – А зачем же тогда? – впервые за все время совместного «путешествия» удивился Клык. – А ты ведь и вправду меня не узнал, – удовлетворенно констатировал Сухарь. – А вот я тебя – сразу. Это ведь твой был пистолет. Твой, я уверен в этом. Не знаю как ты его взорвал, но всеми своими уродствами я именно тебе обязан. Да. – Что?! – вскинулся Клык и уставился во все глаза на сидящего напротив него человека. Тот лишь криво хмыкнул в ответ.
* * *
Это был он, полковник Марченко, полковник Хахашуткин, как он сам себя последний раз называл, устроивший год назад операцию по отлову сталкеров и пытавшийся застрелить меня тогда из моего же керамического пистолета, подаренного мне капитаном. Таинственное оружие взорвалось тогда и я был уверен, что с этим мерзким типом теперь уже покончено навсегда. Но вот он живой, сидит передо мной и скалит в уродливой гримасе, покрытое шрамами лицо. Я испытал полный шок. Перебрал в памяти все, что произошло со мной этим днем. Да, это был он, теперь сомнений не было, и я снова, как и год назад, сразу его не узнал. – Ну, что ты испугался? – почти участливо спросил он, с пониманием наблюдая за моим лицом. – Что изменилось то? – Неужели месть? – удивился я и рассмеялся в полный голос, пугая сизую мглу вокруг. – Полковник Марченко рискует всем ради банальной мести! Так из нас тупой? Полковник! Ты меня удивил. Неужели все, все это ради мести? – Да нет, дружок, – спокойно ответил он. – Уже давно не полковник. Не без твоей помощи, кстати. А месть… Что ж, тоже неплохая причина для движения. Так что нет больше никакого полковника Марченко. Есть обычный сталкер Сухарь. Мстительный и жадный. Мне показалось, что последние слова он произнес с какой то странной горечью и против воли внезапно почувствовал к нему даже сочувствие. Потом вспомнил сколько хороших парней он отправил в свое время за решетку, скольких убил собственноручно и все мои попытки понять этого веселого убийцу рассеялись как дым. Передо мной сидел враг. Враг жестокий, не знающий пощады. Враг, которого «мои» «должники» считали таким же мутантом, как и те, что плодились в Зоне и подлежали немедленному уничтожению. И этот враг привел меня сюда с единственной целью: доставить мне как можно больше мучений. Сомнения прочь. Если у заказчика моей доставки не будет морды, в которую можно будет плюнуть, постараюсь доставить это удовольствие морде Сухаря. И переклинило же меня на этих плевках, подумалось вдруг с мрачным юмором и я сказал Сухарю, снова уперевшемуся взглядом в костер: – Да какой ты сталкер, Сухарь? Мародер и сволочь последняя. И руки твои красные от крови не ради выживания, а ради развлечений. Даже та злополучная экспедиция, в которую я идти отказался – и то на твоей совести. Знал же какую шваль к умникам приставил. Должен был знать, что никуда они дороги не найдут. И всю свою жизнь ты только и делал, что гадил, гадил и снова гадил на чужие головы, а теперь вот посмотрите какой бедненький сидит, на судьбу свою горькую проклятия шепчет! Контроллера тебе на обратной дороге – вот самое лучшее завершение твоей славной карьеры. Чтоб шлялся по лесам кучей дерьма. Только вот, думаю, ничего, в этом случае, с тобой нового в жизни не произойдет. Сухарь смотрел на меня через огонь неподвижным взглядом. Можно было бы подумать, что он вообще меня не слышал, но уголки рта у него подрагивали и на губах выступила пена. А ведь можно его разозлить до состояния когда он меня просто убьет, подумалось вдруг, и на этом все и закончится. – Тебя, выродка, страна кормила и одевала, чтобы ты защищал ее от внешнего врага, – продолжал я самым издевательским голосом, на который был способен. – А ты окопался в теплом местечке и дал волю своей извращенной сущности. Борец со сталкерами – ха! Зарезать бедолагу в наручниках, что пытался заработать себе копеечку на жизнь – это теперь высшая доблесть старшего офицера. Ты, подонок, замарал честь мундира, только прикоснувшись к нему. Это тебя надо ловить, судить и сажать, а не тех, кто, рискуя жизнью, носит хабар из Зоны. Да и не всех ведь ты ловил с полным усердием, а? Наверное и на лапу принимал? Сколько те… Последняя фраза застряла у меня в глотке, когда Сухарь одним резким движением вдруг оказался рядом – как же быстро он двигался! – и поднял меня за ворот словно тряпичную куклу. Его лицо оказалось совсем близко. Белые черви шрамов двигались по лицу в каком то своем диком танце, глаза бешено вращались в орбитах и я, с обреченным и одновременно сладостным томлением, понял: вот оно – конец близок. – Это ты мне говоришь?! – заорал он брызгая слюной и встряхивая меня как мешок с картошкой. – Ты, тащишь из Зоны все, что под руку попадает! Ты ради наживы готов на все! Сталкерское отродье! А знаешь сколько людей погибло изучая ваши сраные «артефакты»? А сколько обычных людей загнулось просто потому, что в соседях у них оказались сталкеры? Не знаешь?! А можешь себе представить каково это: вернуться домой со службы и найти свою семью мертвой, потому что за стенкой какой то ублюдок сложил в одну кучу десяток единиц опаснейшего дерьма?! Это вы – нечисть на теле страны, из за вас здесь кордоны и патрули, из за вас армия каждый год теряет сотни лучших людей! Да вас всех под нож надо, всех, до единого! До последнего! Жадного! Негодяя! По моему, в этот момент он перестал себя контролировать. Руки его беспорядочно затряслись, дыхание вырывалось наружу с диким стоном, оскаленные зубы щелкали прямо перед моим носом и весь он стал похож на бешеного лесного зверя. Я продолжал безвольно обвисать на его руке, а он внезапно вздернул меня повыше и вдруг ударил справа в голову. Мир вокруг взорвался мириадами искр и я ушел во тьму.
* * *
Караул сидел на старом большом пеньке и жалостливо смотрел на меня, подперев щеку кулаком. На нем был все тот же светлый балахон и был он похож на средневекового монаха, попавшего в монастырь прямиком из грузчиков. Я слабо застонал и, приложив изрядное усилие, смог принять сидячее положение. Тело слушалось меня! Правда, через секунду я сообразил, что всего лишь лежу в отключке и вижу чрезвычайно реалистичный сон. Ситуация показалась знакомой, я помахал рукой перед лицом Караула, проверяя насколько он готов пообщаться. – Да здесь я, здесь, – ворчливо сказал Караул. – А тебя все таки нелегко удивить. Я то думал: будут вопросы да расспросы, а ты, я вижу, уже полностью проникся и готов просто поговорить. – А чему я должен удивляться после хождения сквозь камень да вождения за собой полчищ мертвяков? – слабо усмехнулся я и устроился поудобнее, упершись спиной в развилку дерева, оказавшегося позади. Кругом, насколько хватало глаз, расстилалась белая равнина. Сверху на нее пристально смотрело голубое небо. Солнца не было видно, но вокруг было светло как в ясный день. Среди белой равнины был только один черный пятачок обычной земли с пеньком и деревом. Почему то это казалось единственно возможным в данной ситуации. – Ну да, – думая о чем то своем, согласился Караул. – Насколько я понимаю, помощи от вас ждать не приходится? – эта мысль пришла мне в голову только что и вырвалась наружу раньше, чем я успел ее обдумать. Караул заметно смутился, сделал неуверенное движение руками и виноватым голосом сказал: – Понимаешь, так получается, что мы не можем тебе помочь. – Могу узнать: почему? – бесцеремонно вопросил я, скорее для развлечения, чем с целью узнать ответ: я раньше только однажды видал Караула таким виноватым и зрелище это было преуморительнейшим. С мыслью о смерти я как то совсем смирился и воспринимал происходящее как милый подарок судьбы напоследок. – Ну, я и сам толком не понимаю, – промямлил Караул. – Капитан сказал, что положение вещей нарушаться не должно, что все потенциально предопределено и нарушать эту линию чрезвычайно опасно для… Ну для всех, в общем. – Я должен сдохнуть для общего блага? – клянусь, я даже не думал об этом, но мой рот сам сказал эти слова. Я удивился, но мысленно присоединился к вопросу. – Э э э… Ну в общем… Ну я не стал бы так жестко… – Караул, – сказал я мягко, но настойчиво. – Не надо. – Капитан сказал, что ты в любом случае должен умереть, – решившись выпалил Караул и сразу покрылся красными пятнами. Мне стало жаль его, этого большого человека, столкнувшегося с моральными проблемами, которые невозможно сокрушить ударом кулака. – А Прыщ сказал, что Кэп имеет на это право и это как то связано с общей историей и общей линией рождения событий. Только я ничего не понял. Кэп тебя просто приговорил и сам от этого страдает, но никому и шагу супротив сделать не дает. – Странно, – хмыкнул я, продолжая с подначкой разглядывать Караула. – Ну хоть сами пристрелите тогда. Жалко вам что ли? Все лучше, чем меня невесть кто сожрет. – Нельзя! – почти простонал Караул. – Заказчики твоего похищения – это те твари, что были разогнаны год назад. Но, оказалось, что теперь они не могут покинуть этот мир. У них, немногим дальше, за водокачкой, в колодце ход в свой мир даже открыт, но ты их не пускаешь домой! – Я?! – после секундной паузы меня разобрал неудержимый смех. Караул, казалось, сумел смутиться еще больше. – Слушай, Караул, – с трудом пробулькал я сотрясаясь от смеха. – А ты с Сухарем выступать парой не думал? Ну с Марченко Хахашуткиным? Вы бы спелись! Главное в этом деле серьезное лицо и полная чушь в прямом эфире! – Да погоди ты, – сказал Караул чуть не плача. – Во время тех событий ты оказался связан с ними. Насовсем. Это же словно одна кровеносная система получилась. Не могут они уйти, пока ты не погибнешь. Причем смерть должна быть насильственной и убить тебя должны они. Иначе, они тут навсегда. Вторая Зона сейчас мала, но совсем не исчезает. Не могут они отсюда убраться, пока ты жив! Смех во мне умер мгновенно. Теперь я точно понимал: это правда. Что то похожее я и сам чувствовал последнее время, просто не мог сформулировать в точных словах. – По моему ты повторяешься, – сказал я сухо. – Хватит дергаться. Если пришло время для сталкера – значит пора. Отпусти меня обратно – сил больше нет на твои сопли смотреть. Подумаешь: скоро к вам присоединюсь и буду ходить модным призраком по Зоне. Последние слова сказал нарочно бодро и подмигнул своему старому товарищу.
* * *
Переход ото сна к бодрствованию оказался мгновенным. Только что вокруг разбегалась во все стороны бесконечное белое поле и вот уже серый утренний рассвет стягивает ночное покрывало со стены леса и развалин старой лесопилки. В горле было сухо, как в пустыне, тело снова не откликалось на растерянные команды мозга, правая половина головы глухо пульсировала остатками боли. Сухарь деловито возился у потухшего костра. Бросив на него взгляд, я прикрыл глаза и задумался. Получалось, что единственно правильный вариант – это просто ничего не делать и ждать, пока он не отдаст меня тем мерзким тварям. Ну и Зона с ним. Он, похоже, тоже не волен над своей жизнью. Также, как и меня, несет и тащит его по ухабам, а он просто страдает от всего этого, но воспротивиться не может по определению: ему это просто невдомек. Что он там говорил про семью? – Ты когда нибудь видел белого енота, Клык? – неожиданно мирным голосом спросил Сухарь. Я удивился и открыл глаза. Метрах в двадцати от нас действительно сидел белоснежный зверек, ясно видимый на фоне растворяющейся ночи. Белый енот? Белый енот??! Зверь теперь сидел ближе и Сухарь вдруг обеспокоился. – А ну, пошел! – заорал он и махнул в сторону енота рукой. Зверь устрашающий жест игнорировал и, казалось, просто внимательно нас разглядывал. – Да что же это, – суетливо забормотал Сухарь. – Они же скоро придут. А тут этот. Почему он тут? Почему не боится? А ну, брысь!! Я сдавленно хихикнул. Мышцы лица оказались вполне послушны и я начал похахатывать. И тут Сухарь взбесился. Ловким движением он вырвал из под плаща пистолет и в две секунды расстрелял по еноту всю обойму. Я уже просто неприлично ржал во весь голос: разом вспомнилось как пытался уничтожить когда то это, непростое животное, Караул. Енот по прежнему сидел неподвижно и делал вид, что резкие звуки выстрелов к нему не относятся. Сухарь ловко сменил обойму, сделал еще три выстрела и остановился. – Ну и черт с тобой, – сказал он внятно уже спокойным голосом и, щелкнув предохранителем, убрал оружие под плащ. Следующие полчаса прошли довольно однообразно. Енот спокойно наблюдал за нами с того же места, я сидел неподвижно под деревом, иногда прикрывая глаза, а Сухарь возился с черным цилиндром, округлой формы. – Эх, клещи бы, – вдруг сказал он достаточно четко и поозиравшись по сторонам обнаружил забытый за всеми делами мешок. Мой мешок. – Может у тебя что есть? – спросил он риторически развязывая узел и запуская руку внутрь. А потом он извлек нож. Мой нож.И свой одновременно. Нож, который я год назад нагло вытащил у него из за пояса и с которым с тех пор не расставался, сам не знаю почему. Выражение неподдельной радости осветило его лицо и на какой то миг он даже стал красив. Ласково проведя металлической плоскостью по щеке, он сноровисто убрал нож за пояс и, бросив в мою сторону короткий взгляд, снова вернулся к своему загадочному цилиндру. – Знаешь, Клык, – сказал он, сидя ко мне спиной. – Пожалуй, ты только что заслужил право знать побольше. Ты сохранил мой нож – за это я тебе все объясню. Все равно ждать осталось совсем недолго. Я молчал, удивленный этим выступлением. Как то все это не укладывалось в образ Сухаря. – Мне плевать на тебя лично и твоя жизнь меня не интересует, – сказал между тем Сухарь. – А вот твари, что придут скоро за тобой – это да. Это – знатная дичь. Никто до НИХ еще не мог добраться. И твои любимые «должники» положили не один квад, пытаясь разведать вторую Зону. Я давно ждал подходящего момента и запасся заранее всякими полезными вещами. И тут – такой шанс! ОНИ сами ждут, чтобы удачливый охотник к ним приблизился. Я не мог упустить этого случая. – Что ты хочешь этим сказать, Сухарь? – спросил я удивленно. Отдельные слова я отчетливо понимал, но общий смысл ускользал от меня, проворной рыбиной в глубокой реке. – Хочу сказать, – весело ответил Сухарь. – Что ты болван. Когда эти черти придут за тобой, я подорву вот эту чудесную штуку и все. Конец второй Зоне. Может быть даже конец Зоне вообще – не знаю. Я встревожился. Опять все шло не так, как казалось несомненным еще несколько минут назад. Твари должны убить меня, мощный взрыв – только напитает их новой силой! Все готово было пойти под откос из за кровожадных планов Сухаря. – Этого нельзя делать ни в коем случае! – торопливо сказал я, но он только отмахнулся: – Заткнись! Я все прекрасно знаю и во всем разбираюсь! На меня осведомителей работало больше, чем ты людей в жизни видел. Я не мог больше вымолвить ни слова. Мой мозг принял приказ Сухаря буквально и мои челюсти плотно сжались, затыкая мне рот. Сухарь же, занятый своими мыслями продолжал: – В этом цилиндре плод работы трех секретных лабораторий на протяжении нескольких лет. Новое, совершенно потрясающее биологическое оружие – боевые вирусы. Поражают только живые организмы, передаются по воздуху, от дыхания заразиться можно, но не попав в организм – быстро погибают. Невероятно заразная вещь, невероятно смертельная. Вылечить – невозможно. Смерть наступает через двенадцать часов, а еще через сутки – труп совершенно безопасен. Страшная эпидемия пройдет по всей Зоне, а потом не останется здесь ни монстров, ни сталкеров. Никого. Я слушал этот бред человеконенавистника и не знал что делать. Зато прекрасно знал енот. Острые зубки вцепились в мою правую ладонь и колючее тепло волной побежало по телу. Это было чертовски больно, но я снова чувствовал свое тело! Дрогнули, сгибаясь в коленях, ноги, свесилась на грудь голова. А енот тем временем уже рвал зубами и когтистыми лапами веревки на руках. Вскоре я сидел полностью свободный, медленно растирая запястья, а Сухарь все продолжал бубнить про жизнь после эпидемии. Его спина была прекрасной мишенью, но я продолжал, пока была возможность, разминать мышцы. И только когда он начал выпрямляться, одним движением оттолкнулся от дерева и прыгнул ему на спину. И жестоко просчитался. Сухарь краем глаза уловил движение, крутанулся пригибаясь и, столкнувшись со мной плечом, сумел отпрыгнуть в сторону. Я поднялся с земли и пошел на него. Голубые глаза удивленно расширились, губы непроизвольно сложились в удивленное «О!», но он моментально «въехал» в новую диспозицию и принял боксерскую стойку. А вот на это я совсем не рассчитывал. Неуклюже подшагнув поближе на, все еще не совсем послушных, ногах, я попробовал ударить его в лицо и тут же сам получил жесткий удар в солнечное сплетение. Воздух покинул мои бедные легкие и несколько секунд я просто разевал рот, словно рыба на берегу. Сухарь спокойно ждал продолжения, легким танцующим шагом обходя меня стороной.
Трудный хабар. Автор - STED В забегаловке у Бармена как всегда в вечернее время суток было людно. Сталкеры выпивали и закусывали, делясь последними новостями и просто разговаривая на отвлечённые темы. За одним из столиков было особенно тесно - там собралось человек восемь, которые окружили парня лет двадцатипяти с перевязанной головой. Он что-то рассказывал своим собеседникам и открытый весёлый взгляд его глаз не вызывал сомнений в достоверности его рассказа. Рассказчика звали Ветер из-за бесконечных рейдов в разные концы Зоны и за молниеносную реакцию, которая не раз выручала и его самого и многих других сталкеров, ходивших вместе с ним добывать хабар. Но здесь его уважали не за рефлексы, а за каменную надёжность и стойкость в экстремальных ситуациях. Все знали, что если Ветер берёт себе кого-то в попутчики, то он ни при каких обстоятельствах не бросит товарища напроизвол судьбы. Он будет с ним до конца, каким бы печальным он ни оказался. - Так ты объяснишь, наконец, что с твоей головой? Мозги простудил, что ли? - Улыбаясь, спросил огромный как ростом, так и шириной плеч сталкер по кличке Палач. Двухсотграммовый стакан с водкой, утопая в его руке, казался пятидесятиграммовой рюмочкой. О нём ходили самые невероятные слухи, будто бы он голыми руками задушил двух кровососов. Правда это или нет - мало кто знал, но почти все склонялись к первому варианту. - Я скоро подойду к этому месту в моём рассказе. Имей терпение. Так на чём я остановился? - Поинтересовался Ветер у присутствующих. - На жестокой схватке с тараканами - мутантами. Соотношение сил: один к трём. - Опять подшутил над товарищем Палач. Подождав пока утихнет весёлый смех, Ветер продолжал+
"+Когда вторая по счёту собака вцепилась в мою левую руку, а третья в это время терзала мою ногу - я немного растерялся. Бороться с тремя псами-мутантами с помощью разряженного пистолета есть сомнительное удовольствие. Пришлось неистово орудовать рукоятью бесполезного оружия в надежде, что голова одной из рычащих тварей треснет быстрее, чем она. Многие знакомые сталкеры отговаривали меня от экспедиции на Росток, ссылаясь на возросшую аномальную и животную активность, и на обосновавшихся там бандитов. Но, не вняв их советам, я отправился в дорогу, имея на то весомую причину. Накануне я проиграл в Арене определённую сумму и пообещал отдать её через два дня. Моё слово никогда не было пустым звуком, поэтому пришлось отправляться к ближайшему тайнику, оставленному на чёрный день в прошлую ходку из-за преследовавших меня бандитов. Тогда нужно было, что называется "делать ноги", ну а налегке это сделать намного проще. И сейчас мне опять не повезло. Я продвинулся в глубь Ростока примерно на километр, соблюдая дистанцию возле аномалий и стараясь не идти по открытой местности. Было тихо, но тишина, казалось, таила в себе опасность. Я это чувствовал шестым чувством, которое появляется у некоторых сталкеров со стажем, здорово им помогая выживать в Зоне. Внезапно появившийся кровосос схватился за мой АКМ, не позволяя им воспользоваться и протянул свои щупальца к моей шее. Оттолкнув его и оставив у него в руках своё оружие, я выхватил Глок и, прицелившись между бессмысленных глаз этой твари, выстрелил несколько раз. Отлетевший мутант рухнул в какой-то проём, забрав с собой мой АКМ. Я подбежал к месту падения, но в этой дыре было так темно, что даже не помог прибор ночного видения. После падения этого урода из проёма не доносилось ни звука, но затем послышались какие-то шорохи и чьё-то хриплое дыхание. Желание вернуть своё оружие у меня моментально улетучилось - неизвестно, сколько их там, а с пистолетом много не навоюешь. Стараясь быстрее покинуть это место, я двинулся дальше, перезарядив Глок и добавив в левую руку ПМ с глушителем. Петляя среди заброшенных складов, я и наткнулся на стаю+ Каким-то чудом удалось оглушить одну тварь, но вторая, не поддавшись моим "уговорам", так и осталась висеть мёртвым грузом на моей левой руке. Собравшись с силами, я как следует влепил между глаз упёртой собаке. Как ни странно - это принесло результат. Псина оторвалась от моей руки, забрав с собой кусок защитного комбинезона. Вместе с собакой скользкий от крови мутантов пистолет выскользнул у меня из руки и третья тварь, прыгнув, сбила меня с ног. Падая, я успел сгруппироваться, откатился в сторону, выхватил нож и рывком поднялся на ноги. Я был готов к следующей атаке бешеных мутантов, которая последовала незамедлительно. Собаке, которая прыгнула первой, не повезло - я ей сильно рассёк шею и, немного сместившись, выставил вперёд левый локоть, тем самым прикрыв горло. Как я и ожидал, вторая псина, прыгнув, вцепилась именно в него. Поддавшись вперёд, я навалился на неё своим весом и, прижав к земле, стал наносить колющие удары этой гниде. Четырёх ей вполне хватило. С трудом приподнявшись, я подполз поближе к третьему мутанту, уже подающему признаки жизни и прикончил его, изо всех сил воткнув нож в основание черепа. Он был последним. Седьмым. Времени на отдых не было - со следующим мутантом я мог не справиться. Я встал и, не оглядываясь на мёртвых собак за моей спиной, насколько мог быстро направился к тайнику, благо до него оставалось метров пятьдесят. Где-то неподалёку уже хрипели новые звери, но я уже был на месте и, засунув руку между досками, вытащил завёрнутый в тряпку Абакан. Вставив рожок и передёрнув затвор, я вернул себе уверенность в благополучном исходе моего предприятия. Привалившись к глухой бетонной стене, исписанной разными "добрыми" пожеланиями, я осмотрелся. Напротив находились две железнодорожные ветки, обрывавшиеся прямо у моих ног. Слева были хмурые полуразрушенные бараки с забитыми окнами. Справа высились склады с наглухо закрытыми дверьми. Железнодорожные ветки уходили вдаль, петляя и изгибаясь, и вдалеке терялись за другими строениями. Мне вроде бы ничего не угрожало, поэтому можно было заняться своими ранами. Закончив нехитрую процедуру, я забрал свой запрятанный хабар и, стараясь двигаться максимально быстро, двинулся в обратный путь, мысленно проклиная всех собак и кровососов Зоны. Проходя мимо злополучной дыры, я удвоил внимание, но ничего не произошло. Перебираясь через развалины какого-то здания, я, сделав ставку на скорость, забыл об осторожности. Услышав звук выстрела, я упал на землю, но сделал это недостаточно быстро. От резкого удара в голову всё поплыло перед глазами. Я ощупал голову рукой и ощутил пальцами что-то липкое. Кровь. Сегодня точно не мой день. Силы начали оставлять меня. Я пополз, стараясь не подставиться под свистящие пули. Недоношенная уголовная шпана не давала поднять головы, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться автоматом. Я медленно полз, стараясь найти укрытие. Кровь начала заливать глаза, когда я заполз за груду кирпичных обломков и перевёл дух. Чувствуя что теряю сознание, я прибегнул к помощи стимулятора. Чёрная такая таблеточка - подарок учёных с Янтаря - взбодрила тело и вернула ясность мыслям. Определив с помощью небольшого зеркальца местоположение стрелков, я вскочил и, петляя, побежал в нужную мне сторону. Мне удалось пробежать метров сто, прежде чем меткий выстрел сбил меня с ног. Защитный костюм выдержал - расстояние было слишком большое. Поднявшись, я, спотыкаясь, побежал дальше. Бодрящее действие таблетки заканчивалось и ,слабея с каждой секундой от потери крови, я начал терять сознание. Последнее, что помню - какие-то голоса, потом меня куда-то тащат, а затем я вырубился окончательно. Как оказалось потом, меня подобрал патруль с КПП Ростока." - Интересно ты проводишь свободное время, - заметил Палач. Тебе не кажется, что этот рейд не стоило совершать? - Нехорошее предчувствие было, но всё то, что делает Зона - всё к лучшему. Впредь буду более осмотрителен. - Хорошо, что ты учишься на ошибках. Плохо, что на собственных. Тост: пусть все промахи, что мы совершим в будущем или совершили в прошлом пойдут нам на пользу, но не во вред. За её величество Удачу! - За Зону! - За лёгкий хабар! Зазвенели стаканы и сталкеры дружно выпили сто грамм лекарства от радиации.
– И как же это ты освободился? – голосом заботливой мамочки осведомился он. – Ну химия – понятно. Индивидуальный орагнизм, что то не так сработало и хватило ненадолго. Но как же ты снял веревки? Я оттолкнулся обеими ногами, пытаясь в прыжке ударить его головой, но он молниеносно ушел влево и ударил меня сверху локтем в шею. Я вновь поднялся и пошел на него, но ему это, видно, уже надоело и он сам шагнул мне навстречу. Как же быстро он двигася! Собранное в тугой комок мышц, тело на миг явно обозначилось под плащом, а потом в три молниеносных удара он отправил меня в нокдаун, подхватил свой цилиндр и повернулся в сторону лесопилки. Оказывается, с той стороны к нам уже приближались гости. Я их не видел, поскольку лежал на земле большим куском бесконечной боли, но слышал, как Сухарь выкрикнул несколько приветливых фраз. Острые зубки снова вцепились в мою руку. Боль предприняла скоротечное отступление. Я перевернулся на живот и привстал на одном колене. Только для того, чтобы увидеть зеленое облако мерцающей пыли, поднявшееся над головой Сухаря. И длинные разлапистые тени, быстро удаляющиеся в сторону лесопилки почему то затянутой густым туманом. – Ага! – радостно заорал им вслед Сухарь. – Бегите бегите! Заражайте своих друзей! И подохните все! Все! Эге гей! По моему, он даже подпрыгнул от радости. Зеленое облако расширившись, коснулось моего лица. В носу защипало. Я чихнул. Сухарь повернулся ко мне и сказал спокойным голосом человека, выполнившего тяжелую работу, но получившего долгожданный результат: – Ну вот и все, Клычок. Дело сделано. Можешь топать к своим друзьям сталкерам. Только в город не ходи, пожалуйста. А то опять лишние жертвы будут. Останется только полный карантин военным вводить. – Идиот, – сказал я устало. – Тебе надо было просто отдать меня – им. И все бы уже действительно закончилось. А так – ты все испортил! Он выпучился на меня, а потом коротко хохотнул: – Кажется, кто то на этой полянке уверенно деградирует в … Белый енот разжал зубы у моих ног – на траву лег нож из бронестекла особой закалки. Я нагнулся за ним и, продев ладонь в кожаную петлю у рукояти, сказал, озадаченно нахмурившемуся, Сухарю: – Теперь нам придется пойти за ними. Надеюсь, возражений не будет? Он спокойно извлек из за пояса свой нож, сбросил впервые за все это время свой плащ, одним коротким движением отцепил тяжелый пояс разгрузки со множеством прицепленных к нему предметов и шагнул мне навстречу. В черной рубахе, в штанах защитного цвета, заправленных в ботинки, с тесаком в руке он показался мне символом бесконечной уверенности в себе. Только теперь все было иначе. Нож в моей руке изменил все вокруг. Я ощутил тонкий баланс каждого движения, каждого шевеления мельчайшей мышцы и заструился навстречу противнику. Он, кажется, не сразу осознал, произошедшие со мной перемены. Провел несколько рубящих ударов, попробовал кольнуть меня в лицо острием. Я легко скользил вдоль линий продолжающих направление движения острых металлических кромок, поворачиваясь и пропуская мимо себя, кажущиеся смертоносными, удары. Сухарь отступил назад и гневно крикнул в мое безмятежное лицо: – Ты чего кривляешься?! А ну дерись! Я послушно покатился на него, испытывая острое наслаждение от каждого, идеально вписанного в пространство, движения и легким движением ножа рассек ему лоб. Он пытался прикрыться и контратаковать – с таким же успехом он мог бы контратаковать зеркало. Я был его продолжением, я был с ним единым целым, я стал его альтер эго и попасть в меня было просто невозможно. Кровь заливала его лицо, он впал в ярость и наобум махал ножом во все стороны. Я кружил вокруг в смертельном танце, периодически нанося укол или чертя короткую резаную рану. В какой то момент я вообще перестал понимать, что происходит. Мы стояли вплотную друг к другу, он завывая месил воздух стальной отточенной лопастью, а я просто нагибался или нырял под этот вентилятор и завершал подготовку к невероятно красивому и сложному маневру, выходя траекториями ударов в нужную точку и набирая определенную скорость. Он страшно закричал, когда ручка моего ножа издевательски ткнула его в, залитый кровью глаз, и одновременно выбросил в мою сторону обе руки, пытаясь хотя бы оттолкнуть меня в сторону. Я предвидел это движение. В один бесконечно долгий миг я прогнулся в спине и волнообразным движением трижды располосовал плывущие надо мной предплечья Сухаря. Время вернуло себе обычный темп, Сухарь катался в луже крови по земле, а в какой то сотне метров от нас я заметил, выходящего из леса, Рвача. – Не подходить! – яростно кричал Клык и Рвач растерянно остановился. За ним послушно остановились еще несколько человек. – Здесь заразно! – кричал Клык. – Оцепите это место и не пускайте сюда никого! Сутки! – Как ты?! – заорал в ответ Рвач. – Что мы можем сделать?! – Просто не ходите сюда и никого не пускайте! А мы сейчас уйдем! Все! Повинуясь жесту Рвача «должники» наблюдали, как Клык наспех перетягивает руки раненого противника самодельными жгутами из веревок, как что то говорит ему на ухо и поднимает с земли, упираясь в подмышку плечом. – Встретимся! – гаркнул Клык в их сторону, повернулся и потащил своего похитителя к лесопилке.
* * *
– Я нашел еще один путь, капитан! – громко говорил Клык, продолжая тащить на себе Сухаря. – Я надеюсь, ты слышишь меня. Я все понял и я чувствую, что так оно и есть. Мы пойдем в их мир, капитан. Зараза сама выветриться к завтрашнему дню, а мы унесем ее в себе – к ним. Я знаю о колодце, мне Караул сказал. Все будет в порядке, я почему то точно знаю это! Прощайте!
* * *
Он был услышан. Капитан, Прыщ и Караул стояли в тени деревьев и провожали взглядом, уходящую в туман фигуру Клыка, почти волоком тащившего уже тело Сухаря. – Ну вот и все, – спокойно сказал Прыщ. – Теперь все должно обустроиться само собой. – Неужели это и вправду было необходимо? – горько спросил Караул. – Да, это было необходимо, – ответил капитан. – Иначе, мы бы здесь не появились и вообще все пошло бы наперекосяк. – Но резать мог бы и полегче, – ворчливо сказал ему Прыщ. – Опять вот теперь чешется – прям спасу нет! Он ловко закатал рукава пиджака и пораженный Караул уставился на длинные белые шрамы, украшавшие предплечья Прыща. – Не спрашивай, – жизнерадостно сказал Прыщ на вопросительный взгляд Караула. – Внятно – все равно не объясню. С рождения у меня это. Говорят: бывает такое.
* * *
Я стоял перед колодцем, в глубине которого слабо пульсировало зеленое пламя. Оставалось сделать последний шаг и закончить всю эту историю. Но я медлил. Странные мысли кружили в моей голове. Время – как кольцо, миры – словно вырезанные по шаблону гирлянды на ниточке, Зона – место вхождение нити в каждый мир. Образы теснились в голове и не давали поставить точку. – Ну что, ты готов? Сухарь! Он слабо замычал в ответ. У меня больше не было сил держать тяжелое тело под руку и я просто приподнимал его за ворот рубахи. Бледные, перетянутые жгутами руки больше не кровоточили, но края разрезов безобразно оттопыривались в стороны. – У нас нет больше выбора, Сухарь, понимаешь? – спросил я просто, чтобы набраться решимости. – У ы ы уым, – невнятно ответил он.
* * *
Ну что ж, пойдем, Сухарь. Мы долго шли по этой жизни рядом, изредка соприкасаясь и приводя в движение новые шестерни судьбы. Может быть, что то подобное произойдет и дальше. Не знаю. Да и никто не знает. Не будем думать об этом. Просто помоги мне, оттолкнись хоть чуть чуть ногами. Разве это худший вариант, умереть в объятиях смертельного врага? Что скажешь, смертельный враг? Или… невольный друг? Так получилось, что похожи мы с тобой до невозможности. Разве бывает такое с врагами? Не знаешь? Все мычишь. Ну ладно, хватит говорильню разводить. Время вышло. Пора. Рассказы по игре S.T.A.L.K.E.R. - Valentinus - Васькина удача [i]У Васьки Гуденкова сперли артефакт. «Полярную звезду», за которой он четыре дня лазил по болоту. Сперли внаглую, при всем народе, да еще в такой день. - Это что же получается!- орал Васька- Пришел, понимаешь, честный сталкер, отдохнуть культурно- так нет же- обокрали! Сталкеры в баре озадаченно молчали, переглядываясь. - Где эта крыса! Пусть выйдет, хочу ей в глаза поглядеть!- размахивал Васька своими здоровенными кулаками. Ваське деликатно намекнули, чтобы не портил общий праздник. В ответ, потерпевший разошелся еще пуще, в запале обвинив бармена в покрывательстве воров. Такого уже Ваське не простили- бармен только глазом мигнул, как Ваську ловко скрутили и потащили на улицу - «остудить». - «Полярную Звезду» мою захотели, с….!... А «Полярную п…у» вам не надо?!- орал обокраденный, пока его тащили за периметр лагеря, аккуратно навешивая ему по бокам. У внешнего поста Ваську энергичным пинком выбросили на дорогу. Старший посоветовал: - Ты вот чего, паря – остынь-ка да протрезвей. А как утром в башке прояснится- возвращайся, вещички твои сбережем. - Ага, сбережете, как же. На смерть, гады, гоните- с обидой и злостью сказал Васька, потирая ребра. - Там метров через двести мостик, под ним можешь переночевать.- сказал командир и бросил Ваське его нож и фонарик – от псов отмашешься, а крупный зверь здесь не ходит. А раньше утра- не появляйся. Он со значением похлопал по «калашу», висевшему на шее. Васька выразительно сплюнул на сторону, подобрал выданный набор для выживания и поплелся по дороге, светя фонарем. - Да! – крикнули ему вслед- там у моста «карусель»! Слева! - Премного благодарствую!- сквозь зубы огрызнулся Васька в ответ, вглядываясь в темноту по сторонам дороги и держа нож наготове. Скоро луч фонарика выхватил в темноте пару бетонных плит, перекинутых через канаву. Васька на всякий случай посветил влево- командир не обманул- слева в канаве жила «карусель», крутя и поднимая мелкую пыль на уровень человеческого роста. Он матюкнулся и стал спускаться на правую сторону. Бетонные плиты лежали на насыпи, через которую проходила дренажная труба метрового диаметра, даже не труба, а несколько соединенных бетонных колодезных колец. Внутри было пусто, если не считать мусора, нанесенного весенним паводком и осенними дождями- веток, сухих листьев, пустых консервных банок и ветоши. Васька, чертыхаясь пролез в середину трубы, потом пинками выбросил мусор наружу, освобождая себе место. В наступившей тишине, была лишь слышна далекая музыка в лагере, да «карусель» у другого конца трубы шелестела травой по краям аномалии. «Ну и черт с ней»- решил Васька- «по крайней мере с того конца трубы никто не сунется». Он выключил фонарик, чтобы не привлечь непрошеных гостей, поплотнее запахнулся в куртку, взял нож поудобней, и привалившись к стене трубы, начал потихоньку трезветь. Собственно, он был не так уж и пьян- просто обидно стало: третий год в Зоне, а обчистили как простака. «Ловко работают, стревецы»- прицокнул и вздохнул Васька: когда водка за их столиком закончилась и он пошел «за добавкой», то на всякий случай пощупал камешек в кармане штанов- тот был на месте, а когда пробрался через толпу к стойке бара и полез в карман за деньгами- артефакта там уже не было. «И ведь мало того, что обчистили»- размышлял он с досадой-«так ведь еще и растрезвонят об этом- до моего лагеря слух дойдет, засмеют ведь сволочи!». Васька с досадой стукнул кулаком по колену. День Сталкера справляли и у них в лагере, но в этот год Васька решил пойти на праздник в Лысый Яр. Считалось, что там День справляли с особенным размахом и шиком. Вот и сходил, называется! «Чорта я тут лысого что ли не видал, в этом Лысом Яре!»- пенял он себе. Народу здесь и впрямь было больше, но никаких «легендарных» сталкеров Васька не приметил. «Праздничные» цены на водку были выше; было даже пиво, но глядя на ценник, страшно было даже подумать- сколько оно уже здесь лежит. Цена же на артефакты- напротив, упали из-за наплыва сталкеров; поэтому Васька и не стал продавать «Полярную Звезду»- сплавил только пару артефактов подешевле, на выпивку. И никаких захватывающих аттракционов и «гладиаторских боев» с тварями не было, а сидел на всеобщее обозрение в стальной клетке «упырь» – но такой задохлый, что никакого желания показывать с ним «удаль молодецкую» не хотелось, а хотелось просто пристрелить его, чтоб не мучали. «Скажут: сходил Ерема, за двадцать верст от дома, хотел выпить чуток, да вернулся без порток.»- мучительно представлял Васька, - «Еще и прозвище какое-нибудь придумают, зубоскалы». Он шмыгнул носом- ночной холодок начал пробирать его- глубокая осень, как-никак. «День Сталкера, блин, придумали!»- ругался Васька. Почему 3 ноября День Сталкера- никто точно не знал: кто говорил - что это день рожденья самого первого сталкера, кто уверял- что это день, когда нашли первый артефакт в Зоне- причем любой торговец или бармен клялся, что скупил его- именно он. Ну да, им-то любой лишний праздник- дополнительный навар и повод ободрать честного сталкера, как липку. Васька поклялся, что отныне для него единственным праздником в году будет Новый Год. Он уже совсем пожалел- и что приперся в Лысый Яр, и что не продал «Полярную Звезду» сразу, и что поднял шум из-за кражи- сейчас бы сидел во хмеле и тепле. Вдруг послышался шорох- Васька замер, чуть выставив вперед нож, не дыша, широко открытыми глазами высматривая темноту. Сердце застучало как молоток. «Ну вот и началось...»- мелькнуло в голове. Наверху послышались шаги, потом лязгнуло что-то железное и послышалась тихая речь. «Тьфу, ты!»- выругался сам на себя Васька. Просто какие-то опоздавшие сталкеры спешат на гулянье. Он хотел, было, по привычке окликнуть их, но вовремя сообразил, что придется рассказать, почему он тут сидит. Сталкеры, похоже, остановились за мостиком- доносились неясные обрывки слов. «Ну какого лешего вам-то здесь надо?» - недовольно подумал Васька. Еще вздумают сюда спускаться, пальнут в него в темноте, не разобравшись. Наверху послышалась возня, негромкий лязг железа о землю. «Копают, что-ли?... Ё-мое!»- догадался Васька- «Да ведь они же схрон тут делают! Или открывают!». Мелькнула дурацкая мысль- дождаться пока они уйдут и обчистить их тайник- в отместку за кражу артефакта, но тут же сам и застыдился- не они ведь крали. Потом подумал- что если кто-то обчистит их тайник- скажут им, что Васька тут «ночевал», стало быть- и его самого в ворюги запишут. Нет, ну что за день такой неудачный! Час от часу- все хуже и хуже! И выйти-то, объявится – тоже страшно: вдруг пристрелят, чтоб тайник сохранить, а потом скажут, мол, сам в темноте зашуршал – пальнули на всякий случай. Нет, уж лучше сидеть тихо. Возня наверху стихла, но сталкеры не уходили- изредка переговаривались между собой. У входу в трубу что-то зашуршало- Васька снова напугался, но потом понял, что это сверху льется струя. «Облегчаются, что б вас!»- ругнулся он мысленно. Прошло уж, наверное, минут двадцать, но сталкеры все не уходили. «Да что вы там, пикник что-ли устроили?!»- досадовал Васька. Наконец, любопытство одолело чувство страха, и Васька решил посмотреть- что там такое. Тихо, как мышь, он выбрался из трубы (благо- ни хабара, ни пожитков при нем не было) и осторожно полез наверх. Не долезая до края канавы, он приподнял голову и осторожно выглянул. Сразу за мостиком, лицом к лагерю сидели трое сталкеров- один на ящике, и двое- на корточках, около какой-то трубы. - ...мля, говорил тебе- надо было в канаве засесть- торчим тут нах, как три тополя на Плющихе... - Не ссы, ночка темная, никто тут нас не увидит. С поста из-за кустов нас не видать, сиди на жопе ровно. - ... и приперлись почти на час раньше.... - Е..твою... заткнешься ты, б..., или я тебя счас заткну! Барон сказал, в двенадцать- значит в двенадцать. Ты что ли, пошел бы ему объяснять, если бы мы опоздали?! В канаву тебе надо? Так пи...уй, провешивай! Вон, с той стороны начни, там тебя аттракцион, мля, бесплатный дожидается! - Да тихо вам, пацаны. Пост, нах, близко... Васька приник к траве, еще осторожней спустился и снова спрятался в трубе. Закусил губу – все было гораздо хуже, чем он предполагал. Эти трое, судя по всему – братки из бригады Барона- есть тут такой местный бандюган, обкладывающий данью лагеря и стоянки сталкеров. Лысый Яр, до сей поры держался, давая ему отпор. И видать Барон решил наказать упрямцев: та труба у них - это миномет, а в ящике стало быть – мины. И ждут они полночи, чтобы устроить сталкерам «праздничный салют». Что же делать, что же делать? Васька прикинул, что будет дальше: братки пальнут из миномета раз пять- потом их засекут, по ним начнут пальбу посты, и те, кто уцелеют. Братки смотаются, Васька тут в трубе тоже в относительной безопасности- шальной пулей не зацепят. Тем более бежать некуда. Вперед по дороге- ночью, без оружия? Назад в Лысый Яр- подойти, издалека крикнуть чтоб не стреляли, объяснить ситуацию- опять же надо в темноте дать крюк по полю, да если при этом братки услышат, поймут или заподозрят что их «раскрыли» и начнут пальбу? Значит- сидеть здесь. Сидеть и ждать, когда начнется пальба, потом подождать утра и вернуться в Лысый Яр за своими вещами- если они уцелеют. Искать их среди развалин и трупов... Эх, жалко пацанов... «Да ни фига не жалко!»- оборвал сам себя Васька- «они ж меня ночью, безоружного из лагеря выкинули! Так им и надо!...». Он тихонько вздохнул. «Выкинули...да ведь они мне жизнь этим спасли! Получил бы через полчаса «гостинец от Барона», вместе с ними... Ну один крысеныш у меня артефакт стырил- остальные-то в чем виноваты? Я с ними два часа назад водку пил, песни пел... Вернусь утром, спросят- где отсиделся, брат? Да прямо у бандюков под боком- сидел, слушал как они вас порешить готовятся, как стреляют по вам...». Нехорошо у Васьки на душе стало, прямо скажем, - хреново. По совести- выручать бы надо пацанов- да вот как? С ножом против троих братков, которые как пить дать – с «калашами»? Не, не такой Васька герой, чтоб справиться. Дать кругом по полю, предупредить? Был уже такой вариант- отклонили. Спугнуть их, зарычать в темноте, «упырем»? Да нет, троих вряд ли спугнешь- скорее очередь автоматную получишь, или того лучше - гранату… «Может все-таки с ножом? Против троих. А если хорошенько все продумать? Подбежать, первого, который на ящике сидит спиной ко мне - в горло... Второй отскочит- влево, надо думать, отскочит,... ага, ногой в живот его пнуть, чтоб в канаву слетел, в «карусель», ну а третьего... А от третьего мне выходит уже- или пуля, или нож в спину... Нет, не ладно выходит...»- соображал Васька. «Стоп, мне ж главное- помешать им! Тогда так- отвлекаю их... скажем фонарик на ту сторону брошу, подбегаю, первого гопника- пинком с ящика сшибаю, и ящик с минами- в «карусель»- сколько он там весит?... А вот дальше что? Дальше меня в три ствола порешат... Зато ребят спасу…». У Васьки навернулись слезы- эх, как не хотелось умирать! Да еще так безвестно -хоть бы записку оставить, что мол, так и так дело было, за вас, ребята, свою голову сложил. А потом подумал, что память человеческая - недолгая, памятник ему не поставят, да и погоревать-то о нем будет некому. И уж чуть было не пополз он, навстречу верной, а может и геройской смерти, как вдруг пришла ему в голову одна мысль. В следующие пять минут, он лихорадочно срезал с одежды все металлические пуговицы, застежки и пряжки – даже молнию с ширинки спорол. Добавил к ним разобранный фонарик и часы. Потом тихонько выгреб из кармана все гайки. Теперь нужно было все это во что-то завязать. Мысленно обругав себя «чингачгуком немытым» за отсутствие носового платка, он решил пожертвовать наименее нужной частью одежды- трусами- разрезав их по бокам, вытащил наружу. Аккуратно завязал в них всю эту мелочевку, но не туго. Потом, махнув рукой, просунул под узел и свое единственное оружие- нож. Кратко шепотом помолился – «Ну, с Богом!», и примерившись, бросил этот узелок в «карусель». Узелок упал вниз и пропал. «Недокинул!»- застонал Васька. Но тут узелок появился в поле зрения, туго, как бы с поволокой, двигаясь по кругу – «карусель» словно брезговала как следует захватить васькино нижнее белье . «Неужели не осилит поднять?»- испугался он и попятился к другому концу трубы. Но трусы мелькнули в темноте раз, потом другой, потом еще- поднимаясь все выше и выше- «карусель» уже вытащила из узелка нож и он отдельно рассекал край воронки, мелькая в темноте светлой рыбкой. Васька вжался в стену трубы, и приготовился, весь обратясь в слух. Послышался треск, и следом – металлическое постукиванье, свист стал гуще и мощность его стала быстро нарастать. Послышались сдавленные вскрики братков: «Мля, это что еще?... Пацаны, атас!... Ложись!... Не, рвем!...». Потом раздался громовой раскат- аномалия «разрядилась»- выстреливая во все стороны своим содержимым. Но Васька не успел даже двинуться наружу - сразу же вслед за этим, васькино убежище, его самого и все вокруг сотряс взрыв. Видимо, одна из гаек попала в мину и весь боезапас детонировал. Ваську оглушило и бросило на дно туннеля, засыпав кусочками бетона. «Карусель» еще раз «хлопнула» мусором, который успела захватить… Через некоторое время Васька очнулся, выполз наружу и вылез к дороге: бетонные плиты сдвинуло в сторону, перед мостиком дымилась глубокая воронка, рядом горели кусты и придорожная трава, бандитов не было видно. Шатаясь, и поддерживая рукой спадающие штаны, он поплелся к лагерю. За воротник и в правый ботинок набился мусор, но Васька не останавливался чтобы его вытряхнуть, а прихрамывая, торопился назад по дороге. Вокруг стояла звенящая тишина. Еще издалека увидел, как у внешнего поста забегали сталкеры с оружием, деловито, молча, без единого крика- и вдруг сообразил, что это он – ничего не слышит. Замахал рукой и хрипло закричал : «Эй! Не стреляйте! Это я! Не стреляйте!...». В свете прожектора он доковылял до поста, устало сел на мешок с песком, и глядя на давешнего командира сталкеров, невпопад ответил: «Да не слышу я ничего- оглушило… Там три братка из банды… банды Барона… с минометом ... «салют» вам хотели...Я их того…«каруселью»… а мины как рванут!». Потом замолчал и попросил воды- кто-то передал ему свою фляжку- он сделал несколько глотков, а остаток вылил на голову- звон в ушах вроде стал стихать, но начала бить дрожь- то ли от холода, то ли от стресса. Сталкеры снова засуетились- нашли ему стакан с водкой и ремень для штанов, потом похлопали по плечу и показали- «пойдем!». Его, теперь уже с почетом, проводили в бар- он так и вошел туда: хромая, перепачканный, весь нараспашку, все еще держась рукой за пояс штанов. Но никто не засмеялся- все молча глядели на него: кто с удивлением, кто с уважением. Василию пододвинули стул- он сел, и не зная что сказать, начал разуваться, чтобы наконец вытряхнуть мусор из ботинка- но вместо мусора, из ботинка на пол выкатился бело-бирюзовый камешек, размером с большую горошину- и тут же засиял белым светом. Вася недоуменно поднял «Полярную звезду», потом, внезапно догадавшись, вывернул карман штанов наружу- на его конце бахромой лохматилась небольшая дырочка. И тут грянул такой громовой раскат хохота, что стаканы запрыгали на столах! Смеялись все: и сам Васька, и сталкеры, и даже бармен трясся, молотя ладонью по стойке. А командир, наклонившись к нему, проорал в самое ухо: - Ты его не продавай, сбереги- он тебе удачу приносит!
Название - Несколько страниц из дневника сталкера .....шёл дождь, я сидел в оконном проёме, на втором этаже разрушенного здания. В эту мерзкую погоду тело приятно грели 40 градусов. Мысли размеренно плавали в затуманеной голове.... И всё было так хорошо... Так тихо, без молний, без грома, без ветра...без криков... Зона какбудто улыбалась мне. И собаки, бродившие неподалёку, видимо улеглись спать... ....только в ушах досихпор стоял стон "Больно... мамочка, как больно..." -Чёрт бы его побрал! - выкрикнул я в темноту ночи. Зона отозвалась холодным порывом ветра. -Ага, слышиш, сука, - прошипел я и глотнул из бутылки. Гдето очень далеко послышался вой... Я допил поллтиру и с силой швырнул её в темноту. Раздался звон разбитого стекла и крамешную тьму осветили яркие вспышки Электры... -Чёрт бы его побрал... - прошептал я и уткнулся головой в колени...
....Мне опять снился чёртов Агропром. Никак не могу выкинуть его из головы... И как назло помню его в подробностях... ...Вечерело. В далеке возвышался монолитный силуэт завода. Слышалось стрекотание АКСов. Им переодически огрызались гавкающие выстрелы обрезов. Военные наводили шмон.. -Ребята, военные зажали нас во дворе Агропрома, кто слышит - помогите! - раздалось из ПДА Я кинулся было к воротам. Оттуда, находу отстреливаясь, показались двое сталкеров, они тащили на себе раненого третьего. Смертоносный свинец выбивал фонтаны искр из ворот и стоящего неподалёку разбитого автобуса. -Отходим за автобус, - крикнул один из сталкеров. Внезапно тело второго дрогнуло несколько раз и он, издав протяжный стон осел на колени и повалился на землю. -Тимоха!, - крикнул первый и бросив уже обмякшее тело третьего сталкера, кинулся за автобус. Я обходил ворота стороной, прячась за деревьями и кустами. Сильный гул заложил уши - пришлось обходить "трамплин", прижимаясь к забору. За забором шёл яросный бой. Обойдя завод с востока я пролез в дыру в заборе и быстро пробежал к зданию с лесницей. Гдето совсем рядом кричали военные, призывая сталкеров сдаться. Я не долго думая полез вверх по леснице - на крышу здания. Аккуратно высунувшись изза парапета я успел насчитать 8 военных. Тут я заметил, что бой стих и военные стали обходить моё здание. -Ну уж нет, - подумал я и высунувшись изза парапета выпустил обойму из Форта в двух ближайших вояк. Оба повалились замертво, остальные открыли подавляющий огонь по моему парапету и стали отходить за кучи мусора и деревья. "Человек убит!" - затрещало радио в ПДА. К моему большому сожалению патронов у меня осталось всего 8. Наскоро перезарядив пистолет я сунул его у кобуру и достал обрез. Посмотрев на него я тяжело вздохнул - не дальнобойное это оружие... к томуже к нему была только дробь... Огонь прикратился - послышались неуверенные шаги. На другой стороне здания я увидел люк. "Значит нам туда дорога" - вспомнились слова из песенки. Высунувшись снова, я наугад шмальнул дуплетом по ближайшему дереву и под оглушительный треск калашей стал пригнувшись пробираться к люку. Ну вот я и внизу. Впереди коридор, с окнами по обеим сторонам. Справа - военные. А слева... Я глянул в окно - двор был усеян трупами сталкеров и вояк. В одном из вагонов лежал сталкер и, похоже, шевелился. Окуратно пройдя корридор я начал спускаться по ступенькам вниз, когда в дверном проёме спарва мелькнул свет фонарика. Я замер. Кажется даже не дышал. В проёме стоял военный. Он стоял ко мне боком и смотрел кудато вверх - видимо на парапет, за которым я прятался ранее. - Похоже он там хорошо окопался, - послышался голос с улицы. Я аккуратно извлёк из кабуры Форт и стал медленно накручивать на него грушитель. Во внезапно наставшей полнейшей тишине резьба предательски скрипела. Но вот он перестал вворачиваться и я тихонько выдохнул. Мушка неподвижно замерла на голове военного. "Тыц! Тыц-тыц!" - прошептал Форт и военный повалился напол, не издав не звука. Быстро пройдя понад стенкой, не отрывая взгляда от двери я свернул в комнату с большими окнами - прямо на против, внизу, был вагон с раненым сталкером. Я выпрыгнул из окна. Приземлился не совсем удачно - ушиб колено. Прихрамывая, быстро добежал до вагончика - сталкер уже сидел, привалившись к стенке вагона и держался за грудь. Я бросил перед ним перезязочный пакет и полевую аптечку. -Сам справишся? Он кивнул и я поспешно вышел из вагона и бросился к убитым военным и сталкерам. Из трофеев присмотрел себе АКС, гранату, небольшую аптечку и амуницию к калашу и пистолету. Разгрузку приятно оттягивал вес боеприпасов. "Патроны - валюта Зоны" - вспомнил я одно меткое высказывание. Я уже двигался вокруг здания Агропрома, намереваясь зайти военным со спины, когда услышал приближающиеся голоса. Юркнув в кусты, я затаился. Голоса неспешно приближались. -Служить то осталось год, - говорил один. -Грёбаный контракт, - добавил второй. -И что им не имётся. Всё лезут и лезут в эту дыру. Голоса прошли совсем рядом. Сквозь листву показались двое военных. Я вскинул калаш и прицелился. Их спины были как на ладони. И я нажал на курок. Срезая ветки и листву с куста заговорил калаш. Первый, оборвавшись на полслове, повалился лицом вниз. Второй упал набок и схватившись за поясницу заскулил. Я рванулся из кустов, ожидая кинувшихся на шум оставшихся вояк. "Больно..." - доносился стон изза спины. Двое военных показались в начале арки и тутже за их спиной разадалась автоматная очередь и оба рухнули, как бежали. Я выбежал из арки - на ступеньках стоял сталкер. -Спасибо, что помог. Нужно выбераться отсюда - сейчас сюда нагрянут снова - будет жарко, - сказал он. Мы вернулись назад, по дороге я подобрал ещё несколько обойм к калашникову. От ворот к нам бежали ещё 3 сталкера, один из них прихрамывал, немного сгорбившись - в нём я узнал раненого сталкера из вагона. А на дороге лежал, зажмурив от боли глаза, раненый вояка. -Больно.... Мамочка, как больно... - всхлипывал и стонал он. Один из стлкеров с разбегу пнул его ногой и солдат взвыл от боли. -ХОЧЕШ крысам достаться?! Так я помогу!, - выкрикнул он и достав макарова выстрелил бедолаге в голову. Тот дернулся и замер... Я с силой сжал в руках АКС... Мы уходили оттуда быстро - в дали уже слышался двигатель вертолёта. Спецназ нам был не по зубам. ...Он часто снится мне... Стонущий на земле... "Хочеш крысам достаться?! так я помогу!..БАХ!"
....Утро. Даже Зона, с её достопримечательностями, не может испортить это время суток. Я бодро вышагивал в двух метрах от дороги, скрываясь за деревьями и кустами от случайных взглядов. Дышалось наудивление легко. Было немного прохладно. Тихонько затрещал Гейгер. -И тебе привет, - прошептал я. Метрах в 20 от меня справа возвышалась куча всякого металического мусора. Какието куски конструкций или чтото в этом роде. Вдруг я споткнулся и грохнулся на земплю. Встав и отряхнувшись я оглянулся, в поисках причины столь неприятного проишествия. Взгляд мой замер на ноге, торчавшей из кустов. Тут же в ноздри ударил запах разложения. Меня бы вырвало.. если бы было чем.. Уже почти полтора дня я ничего не ел... Но живот всёже сжался в плотный комок и я закашлялся. Впрочем, несмотря на явную давнишность тела, я насторожился. Я сделал несколько шагов к ближайшему дереву и прислушался. Сначало было тихо. Затем я стал различать шёпот Зоны: гдето со стороны кучи мусора слышался мерный пульсирующий гул "карусели", в небе изредко каркали вороны. Я затаил дыхание в ожидании. ууУууууУууууУ - доносилось с кучи. Щёлк, Щелк-Щёлк - изредка шептал Гейгер. Хрусть! И я развернулся на звук. За кустами ктото был, подумал я и тутже резкая головная боль пронзила меня, как стрела. От неожиданности я выронил изготовленное оружие и схватился за голову обеими руками. Сквозь боль, пытаясь подвигнуть к действию, настойчиво пробивалась мысль - "Контроллер!". Ей это в какойто степени удалось. Я, немного оправившись от неожиданности, достал пистолет и щурясть от боли выстрелил несколько раз в кусты. Послышалось шуршание и из кустов вышел сталкер. Он остановился и взглянул на меня. Я отвёл в сторону пистолет с целью сообщить о контроллере и предложить помощь, когда заметил что он смотрит не на меня... Он смотрел сквозь меня... Его стеклянные глаза не мигали. А на груди, в изорваном костюме, виднелись два свежих пулевых отверстия. Я резко снова развернулся к нему и вскинув Форт выпустил несколько пуль, стараясь держать мушку на на его голове. Чувствовалась слабость в руках. Зомби повалился на землю, задергался и затих... Опустив пистолет, держась одной рукой за голову я отошёл к дереву, беспорядочно озираясь. Его я увидел не сразу. Он сидел на одной из поваленных труб, скрытый проросшим рядом небольшим деревцом. Не совсем понимая что делаю я направился к нему. Шагать становилось всё тяжелее. В глазах всё плыло... Я шёл, пытаясь поднять неслушающиеся руки. Ужасно болела голова. "Застрелись!" - мелькнула мысль в голове, - "Лучше сдохнуть, чем ходить по Зоне такой вот пустышкой". Но руки упорно не слушались. Я продолжал шагать. Вот он слез с трубы и предстал предо мной во весь рост. На нём были какието остатки одежды. Голова была больше чем у обычного человека. Взгляд тяжёлый. Но глаза... Я видел его глаза так близко, какбудто стоял рядом с ним. Они были зелёные.. Они были.. человеческие. Он стоял неподвижно у деревца. Перед моими же глазами их стояло два или три. Я медленно приближался к нему. Проклятые руки... Но вот я заметил что чем ближе я стал подходить к нему, тем меньше становилась головная боль. Стекал тяжёлый свинец с рук и ног. В его глазах появилось изумление. Когда между нами оставалось метров 5-6 мне всёже удалось вскинуть руки с Фортом. Пошатываясь, я навел два ствола пистолета на две головы. И выстрелил. На лице мутанта мелькнуло чтото, похожее на непонимание, удивление. Так он и упал на трубу и сполз с неё, оказавшись в сидячем положении. Я, ещё плохо соображая, подошёл и сел рядом с ним. Он был ещё жив. Он чтото шептал. Я не мог разобрать что.. но, Зона меня забери, это были слова. Не звериное поскуливание, рык, не безумное мычание - это были слова... Так мы и сидели... человек и мутант. Рядом, как старые друзья. Шёпот рядом со мной стих. А я сидел и смотрел перед собой, потихоньку отходя от пси-атаки. -Какая там, к чёрту, водка! - безразлично проговорил я. И без особого интузиазма улыбнулся. Изображение всё ещё мерно покачивалось. Я повернул голову и вздрогнул. На меня застывшим взглядом смотрел.. человек. Человек, чёрт бы его побрал! Человек, мать его!!!! -Человек!, - крикнул я ему в лицо и по щекам покатились слёзы. Я обхватил колени и заплакал. Нервы кипели после атаки. Я сидел и плакал, как умалешённый. И всё шептал "Человек.. человек..." Я наверное уснул... Проснулся я когда над Зоной уже светило полуденное солнце. Рядом сидел, склонив голову, мёртвый контроллер. Я встал отряхнулся и, взглянув на него, взял подмышки и оттащил к небольшой впадине. Бросив во впадину тело я наносил туда камней и всякого мусора, засыпав её. Найдя два железных уголка я связал их бинтом из аптечки и нацарапав надпись воткнул его в изголовьи могилы. Сталкера и зомби я, не найдя подходящего места, просто закидал мусором и ветками... Я уже подходил к разрушенному мосту, когда тьма стала слишком густой и я решил сделать привал. Ветел гонял туда-сюда ветки и пыль. До торговца оставалось совсем немного. Только бы ночь пережить. А гдето на свалке осталась небольшая могила из камней и мусора, с покосившимся ржавым самодельным крестом.. и короткой, ели заметной нацарапаной надписью.. "Человек".
...Страдания мои вознаградились! Торговец взял артефакты, а на складе у него лежал новенький ПСО-1 и несколько глушаков. Они то и перекочевали ко мне в рюкзак. Патронов на калаш, к сожалению, было всего две обоймы. Неприкосновенный запас... Калашников с прицелом и глушителем смотрелся просто отлично. Но, к сожалению, покоился на плече - основным оружием теперь был обрез и Форт. Путь мой лежал к старой разваленной ферме, недалеко от провалившегося моста. Вроде как там где-то на крыше заныкали артефакт. Работа вроде непыльная.. Шёл по дороге. Кое-где бродили одинокие псы. Под насыпью виднелся небольшой костёр и двое сталкеров сидели рядом и о чем-то говорили. Небо затягивали серые тучи. Погода норовила испортиться... Небеса прорвало, как раз, когда я дошёл до амбара. Частично это было даже на руку - сразу же проявились несколько "трамплинов" и одна "карусель". У "карусели" то я как раз и приметил небольшой "крови камень". Прижимаясь к амбару, обходя первый "трамплин", я потихоньку продвигался к углу здания. Выйдя из-за угла, я тут же кинулся обратно и упал, чуть не залетев в "трамплин". Возле провалившегося моста, укрывшись от дождя под железяками, стояли военные. Их было трое. Один с АКСУ, и двое с АК-74. "Прогулялся..", - подумал я. Шнырять прямо перед носом у военных не очень то хотелось. Но что делать.. Я аккуратно выглянул из-за угла. Двое вояк разговаривали, один, отвернувшись, курил. Мда.... Ну поехали. Я пригнулся ещё ниже и как можно быстрее затрусил к пролому в стене. Завернув в пролом, я, пройдя по амбару, вышёл через дверной проём. От амбара до здания фермы было несколько шагов, но двери фермы были заметно "расширены" примостившимся там "трамплином". Лестница на чердак, к счастью, была не тронута. Хорошо было и то, что она была вне поля зрения военных. Но вот "крови камень".... Жаба в душе, которая называется "инстинкт сталкера", начала сиииильно давить... Я решил, что попытаюсь его забрать на обратном пути. Забравшись по мокрым ступенькам на второй этаж, я осмотрелся. Чердак был относительно в неплохом состоянии, кое-где в крыше зияли дыры и в них, с упоением, лил дождь. Через одну из таких дыр я и выбрался на крышу. Крыша была треугольная, разделённая на две части. Вторая часть была на полметра выше. Раздосадованный очередным предстоящим дефиле перед вояками, я хотел, было, уже продвигаться к ступеньке, когда послышалась стрельба. Я аккуратно высунулся из-за гребня. Военные отходили спиной, отстреливаясь на ходу. Вдалеке за старым экскаватором мелькали темные фигурки - бандиты, вкрай обнаглев, пытались прорваться прямо через периметр. Быстро осознав своё счастье, и внутренне порадовавшись такому успеху, я мигом вскарабкался на вторую часть крыши, добрался до небольшой полуразрушенной трубы и влез в неё. Прямо под самой крышей был прикреплен контейнер - в нем покоился артефакт. Взяв добро, я собрался вылазить, но обнаружил, что из дырки в трубе открывается отличный вид на провалившийся мост. Обрез уже был в куртке - в руках красовался калаш с прицелом и глушителем. Я прильнул к прицелу. У экскаватора уже лежало около четырёх бандитов. Один из военных, тот, что с АКСУ, лежал на спине и не двигался, второй, прислонившись к куче балок, держался за грудь, готовясь, отправится вслед за первым. Вот показался третий. Он стрелял по экскаватору и отходил спиной вперёд, по направлению к забору. За экскаватором мелькнула фигура. Тихо щёлкнул и содрогнулся калаш. Ещё раз. И фигурка повалилась на землю. Я перевёл прицел на военного и тут увидел у стены мой "крови камень". Дождевые капли, не долетая до него, причудливо закручивались. "Ах, куда же ты..", - с досадой прошептал я, судорожно пытаясь прицелится военному в ногу. Щёлк. Промах. Я снова навёл прицел.. и медленно опустил оружие. Военный дернулся, оглядываясь с недоумением, выронил оружие, и его потянуло к "камню". Он орал как сумасшедший. Воздух закружился вокруг него, поднимая над землёй. Капли дождя плясали вокруг свой ритуальный танец. Военный поднимался всё выше, его раскручивало всё сильнее. Я снова прильнул к прицелу. "Бедолага..", - подумал я. Щёлк. Щелк. И он замолчал. "Карусель" вращала его с бешеной скоростью. Я отвернулся. Послышался глухой удар и треск рвущейся ткани.. и плоти.. Спустившись и выбравшись из здания, я аккуратно направился к забору. Гул в ушах усиливался. Я наступил во что-то мягкое - оно неприятно чвакнуло. Вокруг карусели были разбросаны останки военного.. "Камень" пришлось выбивать из аномалии камнями, что получалось довольно плохо. Наконец-то брошенный болт упал спокойно рядом с артефактом, и я подошёл и поднял его.. Ходили легенды, что в "крови камне" находятся души погибших в "карусели". Долгое ношение его с собой приводило к удивительным последствиям - раны на теле начинали затягиваться быстрее, что называется прямо на глазах. Но была и обратная сторона медали. Кожа и остальные ткани делались очень уязвимыми, и бывало, даже зацепившись за ветку можно было получить очень глубокую рваную рану, практически до кости. Которая вобщем-то довольно быстро заживала, но доставляла довольно много хлопот и невыносимых страданий... Торговец с радостью принял контейнер и "камень". - Медики за него полцарства отдадут, - ухмыльнувшись, сказал он. Я тоже думал о том, что его можно использовать в медицине. Может быть, он кому-то поможет, излечит, спасёт жизнь.. Тогда души, хранящиеся в нем, будут спокойны... Светлая им память...
OXARA, ну ребята пишут. Такие же как мы. Может и мы возьмемся как раньше, помнишь ? Только не длинные, а то времени нету, а что нибудь маленькое, коротенькое, а как думаешь ?
vitto, Да можно , я давно думала над этим , иногда такая настольгия , слова сами лезут в голову . Особенно когда по ночам не спишь как я , то просто самой интересно что то думать.
vitto, Да и у меня желание что написать не большое . Но написать не от имени Сиалкера а Сталкершы как в реале нашего Бара с никами нашими с барменом как персонажи. Ты понимаешь ? Но и так потихоньку продолжать по главам.
vitto, Вот понимаешь , мне всегда приходят такие новые мысли. Смотри я как Сталкерша пишу про себя как персонаж , так же как и Вас живых персонажей . Вы же можете писать от Вашего имени , сочинять своё. Но персонажи нашего бара . Но как назвать .
Ну можно назвать примерно , Журнал бара реактор , ведь я буду писать от своего имени . Или пусть будут Маленькие новеллы,, нужно ещё подумать . Но каждый рассказ , можно называть , например я свой назову ( встреча на кардоне ) ты же лидер одиночек , вот я напишу что по пути со мной случилось ну и.т.д.
