Пламя лижет мне руки, И усталость прожигает глаза. Я хотел бы остаться в объятьях твоих, Но я боюсь твоего тепла. Не могу я отречься, не я могу уйти, Хотя открыты везде пути. Очень странно порою я веду себя, Я полон мыслью своего бытия.
Мне мерещатся люди - Это те, которых я не знал. Я мечтаю коснуться всех звезд, И узнать, что я потерял. Я безумно хочу стать однажды собой, Но сердце не дружит со мной. Я не помню, как нужно петь и любить, Лишь помню, как проклятым быть.
Много лет недоверья, Много долгих зим вранья. Миллионы часов безвозвратно ушедших. Без мечты, без любви, без огня. Я растерян, я глуп, я не могу понять, Что, на что я должен менять. Я жутко устал, я хочу отдохнуть, Но мой продолжается путь
***
Я живу в параллельном потоке. И едва касаюсь реальности. Правда, ложь, добродетель, пороки, Лишь побочный эффект материальности.
Предо мной пролетают мгновения, Люди, лица, слова и события. У меня не хватает терпения Замечать все эти открытия.
Видно миру я не по вкусу. Да и мне он не очень-то нравиться. Не подвержен его я укусу – Мир боится, что сильно отравиться.
Мы, как две параллельные ветки. Не свернуть нам, и не отречься. Совпадения взглядов не редки, Но вот сможем ли мы пересечься?!
Клинки души
Не понимая причины, я таю, Когда вынимаю из ножен мечи. На лезвии верном я постигаю Вектор движения саранчи.
Яркие вспышки оживших клинков, Праведным гневом кромсают сомненья. Хирургически точным сеченьем стихов Разум доводят до исступленья.
Благостной песнью поёт пустота, Догмы морали к ногам низвергая. В смерти блаженная есть красота. Кровью очищен дух самурая.
Если про страх забыть на мгновенье, Можно нещадно обрезать страданье, В просверке стали узреть просветленье, В стоне врага найти созиданье.
Бледный ангел
Походкой легкой ангел бледный На Землю грешную спустился. За ним закат катился медный, И мир усталый суетился.
Он так любил людей убогих, Он так страдал за них душой, Что стать решил одним из многих, Пожертвовав своей судьбой.
Он выбрал боль толпы немой, В обмен пристанища у трона. Ему не нужен рай святой, Он вне себя, он вне закона.
Он свет свой серостью залил, Он спрятал крылья под плащом, И нимб свой бросил у могил, Заросших чертовым плющом.
Он просто жил среди людей, Не мерил их и не карал, Не сыпал тоннами идей, Не убеждал, не звал, не врал.
Он принял их скупой удел, И за грехи не осуждал, Он просто верил и терпел, Он просто им себя отдал.
Не нужно солнцем полыхать Среди божественной глуши, А нужно каждому отдать Частицу собственной души.
Металлические солдаты
Металлические солдаты На забытой богом планете - Громыхают ржавые латы, А моторы плачут, как дети.
Ещё помня былую славу, Гимн войне рокочут турбины. Что бы жизнь отдать за державу, Рвутся в бой мужчины-машины.
Им плевать слюной бивалентной, Что заклинило стрелки в часах, Что заклеены изолентой Сотни дыр на стальных корпусах.
Им не важно, что мёртв давно враг, Ими движет адская ярость, И болтается выцветший флаг, Освящая ржавую старость.
Тихо лязгает тусклой бронёй В полудрёме безумная рать. Она жаждет отправиться в бой, И готова опять убивать.
За гранью
Покидая реку жизни, Человек не может видеть, Что лежит за гранью мира И куда летит душа.
Очень сложно нам представить, Что, испив до дна пространство, Можно стать и чем-то большим, Чем истлевшие тела.
Что, возможно, смерть скрывает Безграничные просторы, Где бесчисленны дороги – Выбирай себе свою.
Но нам страшно оторваться От привычных заблуждений И, приняв иную сущность, Окунуться в пустоту.
Некролог о листе
Вот шаловливый ветерок играется листом иссохшим. Рыдает осень над листом, как матерь над дитём усопшим.
Усталый мир скорбит о нём, дождем печаль свою смывая, И звезды смотрят с высоты, свой яркий свет вниз проливая.
Из грязных трущоб и облезлых кварталов, Из тёмных задворков бездонных дворов, Под яростный вой ошалевших шакалов Они пробивали дорогу из слов. Под скрежет цепей и под бит барабанов, Со скрипом зубовным и треском костей, Из стада когда-то безмозглых баранов Ковались в горниле болванки людей.
Словно шилом, пронзают речитативом - Каждое слово, как кувалды удар! И рушат в стремленье глумливо-спесивом Они, огламуренный властью кошмар. По мокрым от пота телам напряженным Кресало души высекает огонь. Лишь тот, кто не слышал, ушел незажженным, Из ярости праведной правит ладонь.
Танцует на лицах безмерное время, Намереньем страстным возвышен топор, Запахано в землю великое семя, И ждет исполненья святой приговор. Они не из пепла и мести восстали, Они не стремятся богов превзойти, Внештатные люди из кованной стали Проплавят для сердца любые пути.
Вспышка
В земляной глубокой ране, Среди ночи, тени, мрака, В черном небе, в злом тумане, Вспышка - свет, искра, атака.
Жизнь её секунда, миг, Ярким взрывом на сетчатке Отражает божий лик Блик запала на взрывчатке.
На больших площадях…
На больших площадях Я любовь потерял. Среди каменных стен Себе век отмерял. Позабыл те слова, Что так сердцу важны: Без которых стихи И глупы, и смешны, Без которых рассвет Не терзает сердца, Без которых ни сна Ни судьбы, ни венца, Без которых по миру, Как тень я бреду, На несчастье другим И себе на беду. Ох, глоток бы мечты В пересохший кадык, И живительной влаги На твердый язык! Эх, чуть-чуть бы любви В омертвевшую грудь, Что б просили глаза: - «Ты меня не забудь! Ты меня возроди, Сбереги и согрей…» Среди каменных стен И больших площадей.
Славянский бой
Скользит нога, крадется словно рысь, Ведя колено лабиринтом плавным. Движенье – руна, чувства рвутся в высь Всё то, что было скрыто, стало явным Гнётся тело, движимое духом, Дыханье тихо, оно легко поёт. Длань с клинком проносится над ухом, К левой почке направляя свой полёт. Вот от бедра стремительный удар Встречает на пути тугую силу. В касанье рук вливает божий дар, Как муза в песнь свою вливает лиру. Мелькает танец сильных гибких рук, Толчков, хлопков и яростных объятий. Мгновенья странно замирают вдруг - Веками льнут за гранью восприятий. Огонь в крови, а в мыслях холод льда. Ясны глаза, сердца, как храм спокойны. Кипит, бурлит, дрожит вокруг среда, Когда славянский бой стяжают войны.
А кто подскажет?!
Мы всегда одиноки среди количества. Смотря в толпу, узрим ничтожество И каждое серое – «их величество», И этих величеств - великое множество.
И каждый гордостью, как чудом хвалится, Душевной скупости забралом бряцает. А тронешь взглядом, так сразу валится, И сердцем в пятках лезгинку бацает.
А что бы вот так, любовью чистою, Душой широкою, без эпатажа, Любым невзгодам с любимой выстою, Любое горе с любимым слажу.
Что б было сердце Тобой наполнено, Не Я. Не Мне. Не златом меряно. И всё, что сказано, всё исполнено, И всё, что собрано, да не потеряно.
Да где ж сыскать её родимую, Ту душу чистую, что Бог укажет, Как видеть грань очам не зримую? Мне не понятно. А кто подскажет?!
Одиночество никто не выбирает…
Одиночество никто не выбирает. Оно приходит к каждому своё. И каждой каплей душу выжигает, Кружит, как над умершим вороньё.
Минута за минутой сыплет время, Остывшим тленом, тая на руках. Не преподъёмно мне такое бремя, Не унести его мне на плечах.
Всё равнодушнее становится порода, Всё меньше слышат и поют сердца, Всё дальше мы расходимся с природой, Всё меньше понимаем мы творца.
Всё чаще к нам отчаянье приходит, Всё больше душ, загубленных тельцом. Всё дальше от любви нас всех уводит - Мечта с обезображенным лицом.
***
Колёса тук-тук, выбивают, рифмуя Железные строчки на белом листе. Я их, как рельсы, словами стыкуя Услышать хочу на своей частоте.
Время бежит, соревнуясь с вагоном. Капает в память строка за строкой. А может и мне за вторым перегоном Прекрасная дева помашет рукой.
Оконные взоры от края до края, Рождают в душе моей, светлую грусть. И мимо окна очень быстро мелькая Проносится жизнь. Ну и пусть! Ну и пусть!
Мне было, что вспомнить. Мне есть, чем гордиться. Мне ветер ласкает дыханием грудь. Возможно, и мне предстоит возродиться, Пройти сотни раз мною выбранный путь.
Осэн
Осень. Легкая дымка Вьется из глаз моих. В серое никуда Улетели летние грёзы. Горечь. Осыпаются листья, Корчась в кострах шальных. Воздух дрожит от огня. Нет. Это просто слёзы.[/hide]
Надо было Буратиностих и Буратиносказ в одну тему закинуть. Или попроси Администрацию что бы создали тебе "Личный кабинет" и перенесли все твои работы туда, все будет в одном месте и коментарии в том числе. Вот тебе как образец Кабинет kapa, посмотри. Так будет лучше, если работ много. Внешность — это всего лишь фантик, а конфеты под ней бывают всякие. ************* Мечтай так как будто будешь жить вечно. Живи так как будто умрёшь завтра…
Татьяна, И Вам доброго времени суток. Конечно свои, чужие то писать не к лицу... Пишу сколько себя помню и не только стихи, правда не так часто, как хотелось бы. Рад, что понравилось.
Buratino, Очень рада что есть такие таланты. Ну и я сразу хочу спросить: можно взять Ваши стихи в газету "Аномальный вестник"? Естественно с указанием авторства. Пожалуйста... :drink: И ещё женское любопытство: почему назвал так свою тему? В смысле "дубль"? Где-то ещё выкладываешь свои стихи?
Татьяна, Берите конечно. Для хорошего человека ничего не жалко. Дубль, потому что у меня две темы... "Буратиностих" и "Буратиностих дубль"... дубль не в смысле одинаковый, а в смысле второй... надеюсь будет и дубль два и дубль три... по крайней мере в планах.
Чёрт подери! Что происходит такое?! Это же фирменное безобразие! Да как они посмели! Меня, профессора Гарвардского университета, лауреата Нобелевской премии по микробиологии и химии, ученого с международным именем… и что… назначить сиделкой к какому-то… какому-то спящему типу… Я им устрою сиделку… Да я до президента дойду… я всю международную общественность на уши поставлю… Да как они посмели… Это секретная лаборатория, это исследования мирового значения, ваша помощь необходима… Я покажу этим придуркам, как делать из меня посмешище… А первый, кто получит по шее это мерзкий Марингтон. «Вы обязаны подчиняться правилам базы. Здесь я начальник. Вы будете выполнять то, что Вам приказано…» бла-бла-бла… Сейчас я устрою тебе подчинение, чертов сукин сын. Стив Сангли был взбешен. Он мчался через всю базу, как рассвирепевший бык. Встречный персонал и солдаты охраны базы спешили прижаться к стенам узкого коридора, пропуская Стива. И не мудрено. Доктор Сангли выглядел внушительно и грозно, и мало кто хотел вступать с ним в дискуссии, особенно когда он находился в таком состоянии. Стив Сангли действительно был гигантом по всем понятиям. При росте 207 см и весе в 126 кг, он скорее походил на профессионального боксера тяжеловеса, чем на профессора микробиологии. В свои 44 года, он был в великолепной форме, обладал прекрасной реакцией и бешеным темпераментом. Он несся по коридору через всю базу к жилому корпусу № 8-16, потому что именно там располагался кабинет начальника 457 военной базы полковника Эдварда Марингтона. На его голом, как зеркало черепе, мелькали отблески осветительных фонарей. Он был взбешен. Его вид был столь угрожающим и устрашающим, что ни один человек на базе не рискнул бы его остановить или преградить ему дорогу. Ни один, кроме Марингтона. Это единственный человек на базе, который отважился говорить с Сангли в повелительном тоне. Единственный человек, который по силе и духу не уступал Стиву Сангли. Единственный человек, которого Стив уважал по настоящему, хотя и сам не хотел признаваться в этом. Была в Марингтоне какая-то внутренняя сила, о которую разбивался даже такой мощный дух, как у Стива. Стив вспомнил, как первый раз познакомился с Эдвардом. Когда его привезли на базу, черт, прошло уже 5 месяцев с того времени, он решил прогуляться по коридорам, ради собственного развлечения. В одном из ответвлений коридорного лабиринта, ему на встречу вышел человек в полевой форме без отличий. Совсем неприметный с виду, небольшого роста, худощавый, он преградил Стиву дорогу. - Какого черта Вы тут делаете, мистер Сангли? – сказал человек, тоном металлической балки. Его лицо совершенно ни чего не выражало. Ясные серые глаза смотрели в упор. Ни один мускул не дернулся, ни одна эмоция не проявилась на лице. - Мы что знакомы, что Вы позволяете себе говорить со мной в таком тоне мистер незнакомец! Стив расправил грудь и упер кулаки себе в бока, выставив вперед свою мощную грудь. Обычно это мгновенно действовало отрезвляюще на всех желающих с ним поговорить, но на человека впереди это не произвело ни какого эффекта. - Я спрашиваю, какого черта Вы тут делаете, мистер Сангли? Стив обалдел от такого обращения к своей персоне. Он сделал шаг вперед, и схватил человека за грудки своей огромной ручищей. - Гуляю, с Вашего позволения – прошипел он сквозь зубы, глядя прямо глаза в глаза этому наглому типу. Но человек даже не моргнул газом. Стив вдруг почувствовал, как его руку сжимает чья-то стальная хватка. Он перевел взгляд, и с удивлением обнаружил, что это хватка принадлежит этому маленькому худенькому человечку. Сжатие было настолько сильным, что Стиву показалось, что это не человеческая рука сжимает его запястье, а ожившая каменная статуя. - Я Вам не давал такого позволения, мистер Сангли! Стив от удивления разжал руку и отступил на шаг. Человек тут же разжал свою хватку. - А кто Вы собственно такой, что бы что-то мне запрещать или разрешать? - Я полковник Эдвард Марингтон, начальник этой базы. И я имею полное право Вам запрещать. А Вы, обязаны подчиняться моим приказам. Человек оглянулся и крикнул в коридор, скрытый от глаз Стива. - Рядовой Блекмор и рядовой Найджел. Тут же из коридора шагнули два солдата из охраны базы. - Отведите мистера Сангли в его комнату, и проследите, что бы он ни шлялся по базе. Это все-таки секретный военный объект.
Стив замедлил шаг, его гнев куда-то испарился. Надо отдать должное этому Марингтону, он сильный человек. Но я все равно должен выяснить, что все это означает. Сангли свернул направо, потом налево, и остановился у двери 8-16-1. Стив взялся за ручку, собираясь открыть дверь. Потом передумал и постучал. Через несколько секунд услышал дежурное: - «Входите, открыто», и распахнул дверь. Полковник Марингтон сидел за столом, разглядывая какие-то бумаги. Потом поднял голову и посмотрел на Стива. - Хорошо, что Вы сами пришли, профессор Сангли. Я уже собирался послать за Вами. Пора поговорить серьёзно. Присаживайтесь. Было что-то в тоне Марингтона, что напугало Стива больше, чем сто тысяч чертей. Он тихо сел в кресло и посмотрел в глаза полковника. - Что-то произошло полковник? - Произошло Стив! Именно по этому Вы здесь! Сангли опешил. Впервые за 5 месяцев на базе, полковник Марингтон назвал его по имени. Ни профессором, не мистером Сангли, а Стивом. Это уже было серьёзно. Что-то действительно произошло. И это «что-то» явно не рядового плана. - Я слушаю Вас, полковник! - Слушайте, Стив, и очень внимательно. Марингтон встал из-за стола, подошел к книжному шкафу и достал из него какую-то книгу. Он протянул её Стиву. Стив взял книгу и посмотрел. - «Последняя тайна египетских пирамид» - прочел он вслух. Потом не понимающе уставился на Марингтона. - Профессор Сангли, Вы наверняка помните то громкое открытие доктора Белморта о египетских тоннелях жизни. - Ещё бы. Кто ж этого не помнит?! Его считают самым великим открытием 20 века. Он нашел под пирамидами тоннели, которые связывают все пирамиды единой сетью, и ведут в тайную комнату бога Ра. В этой комнате, вроде как, находится саркофаг, в котором спал сам Ра. И еще какие-то древние документы, которые до сих пор еще не расшифровали. - Уже расшифровали, Стив. И расшифровка находится сейчас у меня на столе, вон в той синей папке. Сангли замер. Он смотрел в эти серые глаза и не понимал что происходит. От волнения он забыл о званиях и назначениях. - Эдвард, я не понимаю. Какое отношение эти пирамиды и документы имеют к нам? К этой базе, к военным, и к микробиологии вообще? - Самое прямое, Стив! А теперь не перебивай меня и слушай. Эдвард прошелся по кабинету, собираясь с мыслями, и начал рассказывать: - Про найденные Белмортом тоннели, тайную комнату Ра, саркофаг и прочую мелочь знают все. Это освещалось в прессе и телевидении, и растрезвонилось на весь мир. Про то, что в тайной комнате были найдены древние документы, что саркофаг не был пуст, что там покоился человек – знают немногие. Только узкий круг специалистов, которые занимались изучением находок и историков египтологов, которым интересна данная тема. А вот теперь я скажу тебе то, что не знает ни кто в мире, кроме маленькой горстки людей. И это информация настолько серьёзна и секретна, что я обязан тебя предупредить, что разглашение её может привести к мировому кризису. Вы это понимаете, Стив? - Да, Эдвард! - Тогда слушайте. Эдвард взял со стола синюю папку, в которой находилась расшифровка найденных в тайной комнате документов. - Я не буду читать Вам, Стив, доклады и описания специалистов, они Вам ни чего не дадут. Да и большинство расшифрованных документов касаются в основном устроения усыпальницы и исторических данных о производимых работах. Прочитаю только тот документ, который найден в самом саркофаге. Хотя полностью весь текст понять не удалось. Он сильно разрушен. Но это не мудрено, ведь ему более 12 000 лет. Да Стив, именно так. И это первое, чего не знает мир. 12 000 лет гораздо больше, чем все могли предположить. И так, слушай: «Священный Ра коснулся вечности. Он проделал путь света в безбрежности пустоты. Он нашел пристанище, где смог успокоится, и отдохнуть от долгих путей… Он закрыл глаз свой, что бы увидеть истину пустоты… и уснул он сном великим… дал власть и жизнь сном своим… и родился мир из снов его. И питает он мир сном своим. Жизнь мира зависит от сна этого… и сна его тревожить нельзя. …тело его живет во всем и везде, разум его не верит в реальность, потому что он сам реальность… Обличие его неведомо, мысли не доступны смертному. Его дыхание неощутимое время. …храните тело его люди. Не тревожьте мелочностью жизни своей. Не создавайте пустоты в чреве его снов… Как только глаз его увидит центр мира, засияв огнем жизни, человек склонит голову и уступит ему мир… Он только… …дан на время и не принадлежит живому миру. …осмотрится он и уйдет своими путями, оставляя лишь память о существовавшем… …в другом сне, другие миры взойдут к небосклону жизни». Полковник закрыл тетрадь. Положил ее на стол и сел в кресло напротив Сангли. Они долго молчали, перерабатывая услышанное в своих головах. Стив не знал, что сказать и как реагировать. С одной стороны это обычная легенда о боге, таких люди придумали сотни. С другой стороны, что-то было в этих словах такого, что должно перевернуть весь существующий порядок вещей. Полковник Марингтон посмотрел на Стива и криво ухмыльнулся. - Это еще не все Стив, что я хотел тебе сейчас сказать. Ты прекрасно понимаешь, что даже из-за этих расшифрованных документов не стоило создавать такую секретность и задействовать ученых твоего ранга. Есть кое-что, что гораздо серьезнее и страшнее… Стив Сангли поёжился в кресле. Ему вдруг стало зябко. Он смотрел в глаза Эдварда Марингтона, и видел в них страх. Это поразило его гораздо сильнее текста прочитанного «послания». Что же такого кошмарного могло произойти, что бы напугать такого человека, как Марингтон. Человека, прямой взгляд которого, не смогла бы вынести даже сама смерть. - Так вот, Стив. В усыпальнице Ра было найдено еще кое-что, кроме письменных посланий человечеству. В саркофаге было тело человека Стив. По данным ученых этому телу более 35 000 лет. Но не сам факт такого возраста создает проблему Стив, а то, что это тело живо. И более того, это тело здесь на базе. Это тот самый пациент Стив, за которым ты представлен «сиделкой»! Вот так вот профессор Стив Сангли. Живой, спящий человек, возраст которого свыше 35 000 лет. Сангли сполз с кресла. Шок был настолько велик, что тело отказалось повиноваться ему. Сердце замерло в грудной клетке. Он стоял на коленях перед Эдвардом и не мог даже глазом моргнуть. Он чувствовал, что ему катастрофически не хватает кислорода. Глаза заволокло туманом и он начал проваливаться в ватную тишину. Последним, что он увидел, как Марингтон рванулся к нему. И еще мелькнула мысль: «Это невозможно»!!! Потом сознание погасло.
Резкий запах нашатыря проник в мозг. Стив распахнул глаза. Несколько секунд перед ними плясали радужные круги. Он тупо уставился на склонившегося над ним полковника Марингтона. Тот внимательно посмотрел на него, вытер рукой пот со лба и улыбнулся. - Ну и напугали Вы меня профессор. Вот уж не думал, что такой гигант, как Вы, может грохнуться в обморок. Я конечно понимаю, что информация эта может вывести из себя кого угодно, но… Хватит валяться на полу, мистер Сангли. Стив кое-как поднялся с пола. Его качало и трясло как в лихорадке. Он бухнулся всем весом в кресло и откинулся на спинку. Сердце бешено колотилось в грудь, глаза заливал пот. - Эдвард дайте что-нибудь выпить. - Ну, ты смотри, я ему такие новости говорю, а он думает только о выпивке. Полковник открыл холодильник, достал из него литровую бутылку минеральной воды и протянул Стиву. Сангли схватил бутылку и стал глотать ледяную воду. Холодная влага растеклась по жилам, приводя его в сознание. Марингтон принес из ванны мокрое полотенце. - Держи, Стив, приведи себя в порядок. А я пока принесу кофе, оно тебе сейчас хорошо поможет. Через пять минут они сидели на диване и пили крепкое кофе. Марингтон молчал, давая Стиву время придти в себя. Стив допил кофе и поставил чашку на журнальный столик. - Что мне нужно делать Эдвард? - Вот теперь я вижу, что Вы пришли в себя профессор. Я думаю, что теперь Вы понимаете, почему именно Вас мы пригласили для этого дела. Вы имеете степени по медицине, микробиологии и химии. И Вы очень сильный мужчина, как физически, так и духовно. Имеете военную подготовку, много раз работали с правительством по секретным проектам. - Эдвард, прошу тебя, оставь этот официальный тон для журналистов и политиков. Давай поговорим как люди, а не как кретины - бюрократы. - Хорошо Стив. Марингтон улыбнулся и протянул руку. Сангли не заставил себя ждать и крепкое её пожал. - Теперь мы просто Стив и Эд. Ок? - Согласен, Эд. - Но это только когда мы одни, Стив. Персонал базы не должен знать наших отношений. Служба есть служба. - Конечно, Эдвард. Я все понимаю. - Отлично, Стив. - Так что я должен теперь делать Эд. - Ты должен изучить это существо до последней клеточки его организма Стив. Ты должен понять действительно ли он то, что написано в древнем документе. И он ни в коем случае не должен проснуться, Стив. Понимаешь, ни в коем случае!!! - Неужели, Эдвард, ты веришь в эту легенду? - Нет, Стив. Я верю фактам. Но до тех пор, пока у тебя не будет стопроцентных доказательств и опровержений это истории, я буду соблюдать осторожность. Ты понимаешь, что мы не можем рисковать? Если есть хоть один процент вероятности из миллиона, что это правда, мы рискуем всем. Всем, Стив, всем человечеством. - Я понимаю, Эд. И сделаю все от меня зависящее. Этот человек в любом случае может перевернуть весь мир. Кем бы он не оказался. Я даже представить не могу, сколько теорий бы рухнуло, узнай о нем мир. - Это точно, Стив. Но сейчас нам не до теорий. Наша задача проект «Ра».
Проект «Ра», 1526 день. Наблюдения профессора Стива Сангли. Сегодня у пациента неожиданно подскочил пульс. Вместо стандартных 18 ударов в минуту, до 31 удара в мину. В организме пациента начались реакции регенерации клеточных форм. Энцефалограмма мозга показывает усиление активности мозговой деятельности. Введены успокоительные и снотворные препараты. Через 3 часа, 18 минут пациент вернулся в норму. Показатели стабильны. Приступили к определению причин изменений в состоянии пациента.
Проект «Ра», 1538 день. Наблюдения профессора Стива Сангли. Сегодня повторилась история 1526 дня исследования. Учащение пульса и усиление мозговой активности. После введения препаратов пациент пришел в стабильность через 4 часа 2 минуты. Это уже не похоже на случайность. Взятые анализы и обследования причин изменений не выявили. Получены результаты генетического исследования ДНК. Ни каких отклонений не выявлено. Результаты графических исследований потрясли всех. Возраст пациента насчитывает свыше 270 000 лет. Это нонсенс. По уверениям историков, в то время не могло существовать человека подобного нам. Вся теория человечества летит псу под хвост. Либо специалисты серьезно ошибаются и историю мира нужно пересматривать. Либо пациент не человек. Однако результаты исследования ДНК подтверждают полную идентичность с природой человека.
Проект «Ра», 1606 день. Наблюдения профессора Стива Сангли. Приступы активизации жизнедеятельности у пациента приобрели систематическую форму. Всплески наблюдаются каждый 12 день. Вводимые препараты оказывают постоянное прежнее действие и приводят пациента в состояние стабильности. Думаю, что состояние будет ухудшаться или, вернее сказать улучшаться. Пациент возрождается. Стали проявляться изменения пигментации кожного покрова. Буду рекомендовать перейти на препараты категории С.
Проект «Ра», 1821 день. Наблюдения профессора Стива Сангли. Произошли изменения в системе активизации жизнедеятельности пациента. Сроки стабильности начали сокращаться. Теперь они составляют 10 дней. Препараты категории С не возымели реального действия. Завтра на базу прибывает группа биологов и медиков международного масштаба. Цвет планеты. Будет заседание. Необходимо подготовить отчет и все нужные материалы.
Проект «Ра», 1998 день. Наблюдения профессора Стива Сангли. Система активизации жизнедеятельности пациента продолжает сокращаться. На данный момент цикл составляет 6 дней. В среде ученой братии начинается тихая паника. Ни каких реальных предложений не поступает. Теории одна фантастичнее другой. К проекту подключено сразу 16 групп ученых разного профиля, от биологов и вирусологов, до физиков-ядерщиков и математиков. Они б еще геологов пригласили. Полностью закончилась регенерация кожного покрова пациента. Красив, как бог. Начинаю испытывать сомнения в целесообразности каких-либо действий по проекту «Ра». Похоже, во мне развился фатализм.
Проект «Ра», 2247 день. Наблюдения профессора Стива Сангли. Пациент активизировался. Ни какие препараты не могут ввести его в состояние стабильности. Пульс, кровяное давление медленно растут. Через несколько недель придут в нормальное состояние нормального человека. Появились признаки мышечной активности. Начало обозначаться дыхание. Меня отстранили от ведения проекта, но оставили в группе специалистов-наблюдателей. На совете была высказана идея уничтожения пациента в критической ситуации. Разработку плана «Смерть Ра» порочили какому-то сверхсекретному подразделению. Но я думаю, у них ни чего не получится. Сейчас с уверенностью могу заявить, что пациент все равно проснется. Его ни чего не остановит. Как ни странно чувствую себя абсолютно спокойно. Вся эта суета меня не касается. Вообще на всей базе сейчас два нормальных человека, я и Эдвард. Мне кажется, что он еще раньше меня все понял. Рад, что у меня есть такой друг.
Проект «Ра», 2584 день. Наблюдения профессора Стива Сангли. Пациент жив. Дрыхнет себе в кроватке, как младенец в люльке. Даже причмокивает во сне. Все двигательные функции восстановлены. Все показатели в норме. Нормальный здоровый, красивый, спящий мужик. Настолько реальный и живой, что не вериться. Вчера все были шокированы, а потом 40 минут катались по полу от смеха. Это спящий шкодник пукнул, да еще как пукнул. Мы с Эдом ели-ели пришли в себя от приступов смеха. Спецназ растащил всех по комнатам. Введено чрезвычайное положение. Объявлена готовность класса - А. В палате пациента поместили ядерную бомбу. Уроды! Ни фига они не добьются! Напросился в бригаду постоянного дежурства. Теперь у меня в голове идея фикс. Хочу посмотреть ему в глаза.
- Эд, это я - Стив. - Что такое, Стив? - Эд, живо беги сюда. Он просыпается. - Кто просыпает, Стив? Ты что ошалел? Время 3 часа ночи. - Эд, Ра просыпается. Жми сюда, осталось всего несколько минут. - Да ты что, Стив? О чем ты говоришь? Ему не дадут проснуться? Там целый легион медиков. - Дадут, Эд! Никуда не денутся. И вообще тут никого нет. - То есть как нет? - Ну, они, конечно, есть, но они ни чего не могут. - Ни чего не понимаю. Что происходит, Стив? - Ничего, Эд. Просто они все спят! - Как спят? - Короче, Эд, хватит компостировать мне мозги. Либо жми сюда, либо иди к черту. - Сейчас буду, Стив. Через 2 минуты Стив Сангли и Эдвард Марингтон стояли над кроватью просыпающегося Ра. Вся база спала мертвецким сном. Сон застал людей в самых разных ситуациях. Спали лежа, сидя и даже стоя. Только эти двое стояли над кроватью пациента Ра. Они ждали! Ждали пробуждения самого секретного, самого интригующего, самого необычного на свете человека. И вот момент настал. По красивому лицу пробежала незаметная волна, ресницы затрепетали и распахнулись, лишь в зрачках отразились два склонившихся человека. Ра открыл глаза.
Ра открыл глаза, причем сразу все, все 146 тысяч пар. Остатки сна ещё стояли перед его мысленным взором. Какой интересный был сон. Такой яркий и реальный, как будто прожитый в действительности. Ни когда ему еще не снилось таких снов. Их были тысячи. Но такой он видел впервые. Эти существа были такие смешные и такие трогательные. Кажется, они называли себя людьми. Особенно ему запомнились эти двое Стив и Эдвард. Было в них что-то особенное. Какое-то понимание. Как будто они, наконец, поняли истину, скрытую ото всех остальных. Жаль, что сон закончился. Есть в этом сне какой-то глубинный смысл. Но Ра ни как не мог его уловить. Что они там говорили? Конечно глупости. Они считали его богом, эти люди. Они называли его солнце. Какое красивое слово. Нежное, теплое. Странно, они жили на теле его любимой Ауши, любовно называя ее - Земля. Почему-то на Ра нашла печаль. Они были как малые дети. Он ощущал их, как собственных детей, как часть собственного тела. Надо рассказать этот сон Ауши. Он ей понравиться. Она так мечтает о детках. Но у них ни как не получается. Вот оно что, теперь Ра понял, в чем смысл сна. Он так же, как и Ауша мечтает о детях, и это мечта подсознательно выражается в его снах. Ведь не зря ему все время снятся сны о цивилизациях и мирах, которые он чувствует собственными детьми. Я обязательно расскажу Ауше про этот сон. И у нас обязательно будут дети. Двое. Один Стив, другой Эд. Я дам им эти имена людей. Людей из моего сна, людей, которых я успел полюбить, хотя и не знал их. Ну, все хватит мечтать. Пора будить всех остальных и мою милую Аушу-Землю. Нам предстоит долгий и трудный путь. Ра записал сон в одной из ячеек своего громадного разума. Потянулся всем своим гигантским жарким телом и рванул будить сородичей. Только в сознание его звучали слова древнего человеческого мудреца: «Он только… …дан на время и не принадлежит живому миру. …осмотрится он и уйдет своими путями, оставляя лишь память о существовавшем… …в другом сне, другие миры взойдут к небосклону жизни».
Мне было, что вспомнить. Мне есть, чем гордиться. Мне ветер ласкает дыханием грудь. Возможно, и мне предстоит возродиться, Пройти сотни раз мною выбранный путь.
Красиво, дай то бог вернуться и переиначить жизнь. Твой дом там, где спокойны твои мысли.
21.02.2021 Дед ушёл. Но он останется в наших сердцах.
Не всегда это нужно делать. Я так думаю даже наверное и нельзя переделывать себя. Где- то прочитала такое выражение : "Не надо делать Мир лучше, надо просто осушить болото вокруг себя, этого будет достаточно что-бы сделать Мир чище".
