Я просто не знал, честно. Не ожидал увидеть автора. Хорошие вещи пишешь. Реально цепляют. В спойлерах часто слова сливаются, я подумал может есть варианты, которые перезалить можно. Ты меня правильно пойми, я сейчас про техническую сторону.
А зачем копировать текст? Автор даёт своё оформление, возможно на двух-трёх графических файлах. Их надо читать в оригинале, или копировать также графикой. К примеру очень удобно так публиковать стихи в несколько столбцов. Чтобы графический файл не исчез со временем, нужно зарегистрироваться на фото-хосте. Очень удобен vfl.ru. Понимает все форматы и копирование обычным перебросом мышью.
Пилот, Да... с размещением файлов действительно проблема! Если честно совсем измучился я. То не копируется текст, то не вставляется спойлер, по вообще белиберда полная и мешанина из букв... приходится по 10-20 раз исправлять, пересохранять... Но другого способа я, увы, не знаю. Я в технологиях и компьютерах вообще мало что понимаю. Если есть идеи - поделись!
За плезир - грандмерси! Рад, что меня кто-то читает! И в двойне рад, что нравиться. У меня уже был на сайте свой кабинет, но после взлома потерялся куда-то... теперь все заново перезаливаю. Так что читайте на здоровье!
Ворчание пустого мира Я слышу вдруг из-под дивана - «Не возводи себе кумира, А лучше заведи тирана»!
Кнутом, ласкающим зады, Он выжжет на тебе посланья, И струи огненной воды Заполнят череп мирозданья.
Глумись над радостью своей Пока она тебя не съела. Под яркой святостью теней И чернотою цвета мела.
В глубоких плоскостях стекла Ищи просторы глупых форм Пока причина не стекла В застывшие пороки норм.
В древесных стружках бытия, Ты автогеном солнце сплавь, Вселенское пустое «Я» Из бездны вытащи на явь.
Пусть засияет блеском стали Колосс на глиняных ногах, Что б струны больше не страдали, От страха, превратившись в прах.
Бледный ангел
Походкой легкой ангел бледный На Землю грешную спустился. За ним закат катился медный, И мир усталый суетился.
Он так любил людей убогих, Он так страдал за них душой, Что стать решил одним из многих, Пожертвовав своей судьбой.
Он выбрал боль толпы немой, В обмен пристанища у трона. Ему не нужен рай святой, Он вне себя, он вне закона.
Он свет свой серостью залил, Он спрятал крылья под плащом, И нимб свой бросил у могил, Заросших чертовым плющом.
Он просто жил среди людей, Не мерил их и не карал, Не сыпал тоннами идей, Не убеждал, не звал, не врал.
Он принял их скупой удел, И за грехи не осуждал, Он просто верил и терпел, Он просто им себя отдал.
Не нужно солнцем полыхать Среди божественной глуши, А нужно каждому отдать Частицу собственной души.
Материнский плачь
Вознося в бессилье руки Плачет мать в тиши хрустальной. Изъедают болью муки Сердце женщины печальной.
Разрывают грудь рыданья, Волчьим воем режут стоны. Непосильные страданья Не облегчат и иконы.
Не священные писанья, Не церковные молитвы, Сына не вернут с закланья, Изменив движенье бритвы.
Не в войне несправедливой Пал он, счастье защищая, Не в стихии торопливой Сгинул, жизнь другим спасая.
Нет, зарезан возле дома Наркоманом одуревшим. а пять грамм цветного лома, Что на пальце огрубевшем.
За стальной виток оправы Мечта лезвием пробита, За глоток гнилой отравы Суть живой души разбита.
В этом мире неуютном, Хоть плачь о нём, хоть матери, В равнодушье абсолютном Всё чаще плачут матери.
Ржавый город
От ржавого металла Струиться горький смрад, Из грозного зерцала Железный сыплет град.
Бетонные проулки Виток вьют за витком, Безликие шкатулки Изъедены грибком.
В котле безмолвных зданий Томятся колбы душ, Поток никчемных знаний Поёт безумству туш.
Стальные клещи скуки Сжимают новый век, Танталовые муки Пытает человек.
Покрыты пеплом веры Изгибы дряхлых спин, И пышет запах серы Из фибровых глубин.
Прогнившие скрижали Забытой частоты Уже давно сожрали Бездомные коты.
И прячет ржа державы Бедлам пустых сердец, И главный символ славы Червонный бог – Телец.
Любимые дети творца
Кричу вам – безмозглым уродам, Укушенным западным гадом – «Мы были великим народом, А стали безнравственным стадом»!
Нас держат больные Нарциссы В плену у зеленой купюры, И жрут забугорные крысы Остатки бессмертной культуры.
И лепят из мака и шишек, До уровня вшей опуская, Из милых славянских детишек Тупых пожирателей рая.
Доколе ж презренным металлом Златого тельца будем гнуты? Когда же священным оралом Мы в прах разобьём свои путы?
Восстаньте славянские боги Из недр своих древних могил, Чтоб сломленные недотроги От вас напитались бы сил.
Напомните людям о даре Благой бескорыстной любви, Об огненном яростном шаре, Бушующем в нашей крови.
Взываю к народам Росее, К Уралу, К Сибири, К Туве – «Оковы у нас не на шее, Оковы у нас в голове»!
Отриньте бесславное время, Возвысьте отвагой сердца, Славянское гордое племя – Любимые дети творца!
Тварь
Есть в жизни время для тоски, Сжимает боль мои виски, А вечер хмурый за окном Туманом пахнет и костром.
Слепая ночь несёт кошмар, Жужжит над лампочкой комар, И тусклым оком из окна Взирает на меня луна.
Стирая с неба млечный путь, Течёт в сознанье злая ртуть, И мысль в уме всего одна, Что сердце выпито до дна.
Грызут сомненья слабый дух, Печальный взор давно потух, И лезет тьма из-под шкафов, Рождая тонны грязных слов.
Скрипит зубами тишина, Громя хвостом колонны сна, И воплем бешеных страстей Кромсает на куски людей.
Бездонный страх, разверзнув пасть, Момента ждет, что бы напасть, И вечность ласковым мечом Под рёбра тычет остриём.
Крапленых карт шальная масть, Пророчит жуткую напасть, И кровь течет из хилых вен, Со дна возводит кручи стен.
И воет мир, мозги круша, На ленты режется душа, И расцветает, сыпля гарь, Внутри меня тупая тварь.
Песня Дзен
Во мне свет нерастраченных звёзд Наполняет собой бесконечность. Словно сотни в тело впаянных гнёзд Выпивают мою человечность. Во мне тьма черных вакуумных дыр, Изнывающих жаждой всевластья. Они шепотом белым старых квартир Отрывают осколки от счастья. Во мне серость безликих певцов, Перевёрнутых лживостью мира. Выдают отцы себя за творцов, Возводящих в безмирье кумира.
Я свечу, я темню, я клублюсь, Я затылком чувствую данность, Я над этим миром глумлюсь, Навсегда доказав свою странность.
Во мне жизнь испражняет забавы, Строит замки из матерных слов, И вливает потоки отравы В уши сладко храпящих рабов. Во мне смерть улыбается нежно Всем, кто любит её отраженье, И тасует колоду прилежно Начиная своё отторженье. Во мне страсти танцуют ламбаду, Сокрушая границы разврата. У могил, зажигая лампаду, В нетерпении стонет лопата.
Я не жив, я не мёртв, я не тлен, Я сжимаю в объятьях пространство, Я не чокнутый в хлам супермен, Я сплошное непостоянство.
Во мне рай искупляется дымом Крематориев радостных труб, И сношается зло с херувимом Обалдевший от кайфа суккуб. Во мне ад расцветает бесцветьем, Треском струн на бесполой гитаре, И одаренные многолетьем Разбиваются твари по паре. Во мне чистит чистилище хлоркой Замаравшихся кровью чертей, До экстаза доводятся поркой Толпы глупых бездарных идей.
Я по лунной дороге плыву, От зари до зари мирозданья. И возможно,что я доживу До глубин своего подсознанья.
Я свечу, я темню, я клублюсь, Я не жив, я не мёртв, я не тлен, Я по лунной дороге плыву, Погружаясь в прострацию Дзен.
Металлические солдаты
Металлические солдаты На забытой богом планете - Громыхают ржавые латы, А моторы плачут, как дети.
Ещё помня былую славу, Гимн войне рокочут турбины. Что бы жизнь отдать за державу, Рвутся в бой мужчины-машины.
Им плевать слюной бивалентной, Что заклинило стрелки в часах, Что заклеены изолентой Сотни дыр на стальных корпусах.
Им не важно, что мёртв давно враг, Ими движет адская ярость, И болтается выцветший флаг, Освящая ржавую старость.
Тихо лязгает тусклой бронёй В полудрёме безумная рать. Она жаждет отправиться в бой, И готова опять убивать.
Сообщение отредактировал Buratino - Сб, 22.02.2020, 18:00:28
- Привет, Денис. - Привет, Шурик. - Как делишки? - Хреново. - Что такое? - Да так, куча неприятностей. - С работой что-то не так? - И с работой, и с личной жизнью, и вообще все плохо… - Ну, садись, рассказывай. Может быть, я чем-то помогу!? Денис уселся на лавочку рядом с другом. - Да чем ты мне поможешь, Саша? Новую жизнь дашь? - Э, да ты никак совсем в депресняке? Что у тебя такое стряслось? - Жизнь у меня, Сашка, стряслась, жизнь! Устал я от всех этих жизненных коллизий. Сил уже нет. - Так она у всех – жизнь! Мы же не в раю! - Хм… Видимо, меня она особенно не любит. С работой полная задница. Уже пятое место меняю, а толку никакого. Никто платить нормально не хочет. Постоянные придирки. Стараюсь, как лучше, и за это же и получаю по шее. Делаешь добро, а в ответ сплошное дерьмо. С бабами мне тоже не везет. С кем ни познакомлюсь, либо полные дуры, либо самомнение до небес. И где ты, Сашка, свою Анютку откопал? Повезло тебе! Вот недавно с одной «Маруськой» познакомился. Не успели еще поздороваться, а она уже: «Куда пойдем? В кино или в кафе?» Я же совсем на нуле. Третий месяц зарплату задерживают. А тут еще и с матерью полаялся. Эх, короче, все хреново, Сашка. - Да. Похоже ты в полном унынии. А тебе не кажется, что слишком мрачно на жизнь смотришь? - А как на неё смотреть, Санёк, когда она только мордой об стол и бьёт? Хоть бы в чём-нибудь повезло, хоть бы в мелочи. - Слушай, Ден, есть тут одна тема, может быть, она тебе поможет. - Какая тема? - Помнишь, когда у меня мать в больницу попала? - Ну? Так это ж года три назад было. - Почти четыре уже. Так вот, я тогда примерно в таком же депресняке был, как ты сейчас. Мне тётка знакомая тогда один адресок дала. Короче, мне помогло. Хочешь, тебе дам? - Какой адресок? - Понимаешь, там одна гадалка есть. Ну или экстрасенс, не важно. Она дельные вещи говорит и действительно помочь может. - Санёк, ты что, действительно в эту лабуду веришь? Что, какая-то вшивая гадалка может тебе чем-то помочь? - Не мне, Денис, а тебе. Мне она уже помогла. Действительно помогла. Я ведь и Аню после этого встретил. - Да кончай ерунду нести, Сашка. Враньё это сплошное, а все эти эктрасексы – полная лажа. - Ну, верить или не верить, это дело каждого. Я тебе адресок дам, а ты уж сам решай, идти тебе к ней или выкинуть его в урну. Александр достал из дипломата блокнот и ручку, вырвал из блокнота листок и написал на нем адрес. - На, держи. Вдруг пригодиться. - Спасибо, друг, утешил. - А ты не ерничай, попробуй, терять-то тебе нечего. - Ладно, я подумаю. - Подумай-подумай, это полезно. Ну все, я побежал, Ден. Меня уже Анька заждалась. Нужно Митьку из сада забрать и к мамке ехать. - Давай. Анюте привет. - Хорошо. Не грусти, все ещё образуется. - Покедова. Александр похлопал друга по плечу и побежал на остановку. Денис посмотрел печально в след убегающему Саше. Вот и опять один. Идти некуда, поговорить не с кем. Домой идти не хочется, там тоска. Друзья все при семьях, при детях, к ним не сунешься. У каждого своя жизнь. Один он какой-то не нормальный, не везучий. Даже Сашка всю жизнь был посредственностью, звезд с неба не хватал, учился абы как, разгильдяем был, а вот гляди, и семья, и сын, и с работой все пучком. А у него высшее образование, красный диплом в школе и талантом вроде не обделен. И ничего в жизни не получается. Извечный вопрос: что делать? Может и впрямь к этой гадалке сходить? А была не была, хуже все равно уже не будет. Денис встал с лавки и зашагал в сторону центра. Через полчаса он подошел к красному кирпичному трехэтажному дому на Ленинской улице. Над подъездом висела неприметная вывеска: Гадания и предсказания 2 этаж, комната № 13. Ну да, конечно, другого номера быть не может. И почему они так падки на весь этот магический антураж? Зачем я сюда пришел!? Денис поднялся на второй этаж и остановился у белой двери с номером 13. Почему-то его вдруг охватили сильные сомнения. Он долго стоял, не решаясь ни уйти, ни постучать. Внутри боролись любопытство со здравым смыслом. В результате короткой, но бурной схватки победил здравый смысл и Денис развернулся, чтобы уйти. Сзади неслышно открылась дверь и мягкий сочный голос произнес: - И долго, сынок, будешь стоять на пороге? Может быть, все-таки зайдешь? Денис подпрыгнул от неожиданности и уставился на открытую дверь. - Что смотришь, Денис Васильевич? Или заходи, или иди своей дорогой. - Что? Денис Васильевич? Но… Денис зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Это был обычный офисный кабинет, как и тысячи подобных в городе. Никаких магических безделушек и начертанных знаков. Ни звезд, ни шаров, ни колод карт. Слева у окна - сервисная тумба с принтером. На столе пару телефонов и факс. Справа, вдоль стены, стеллажи с бумагами. За ними два кресла и небольшой журнальный столик с чайными принадлежностями. На окнах сиреневые жалюзи, сквозь которые ярким всплеском бьет солнце, отражая золотые полосы на гладком мраморном полу. За столом на большом кожаном кресле сидела женщина, совершенно не похожая на гадалку. Строгий деловой костюм синего цвета на стройной фигуре, на правой руке перстень с зеленым камнем, похожим на изумруд. Камень карат в десять-пятнадцать, не меньше. Денис почему-то был уверен, что камень настоящий. Лица женщины было невозможно рассмотреть из-за яркого, подающего из окна света. Странно. Откуда такой свет? На улице же пасмурно. Как-то все не реально. Может быть, я не туда попал? Может быть, я ошибся? - Вы попали туда, куда хотели попасть, Денис Васильевич. Я вас ждала. Присаживайтесь. Денис подошел к столу и сел на стул. Угол падения света сместился, и он увидел лицо женщины. На взгляд ей было около пятидесяти, но её лицо все ещё хранило признаки былой красоты. Густые серебристые волосы были затянуты в тугой узел на затылке. Пухлые, красивые губы были подкрашены нежной розовой помадой. На носу сидели тонкие изящные очки в позолоченной оправе. Сразу было видно, что у неё есть весьма хороший вкус. Когда-то эта женщина была прекрасна и сводила мужчин с ума. - Как вы узнали моё имя? - Вот сразу так? Я думала, приличные люди при встречах здороваются? Денис смущенно отвел глаза. - Простите. Просто я немного ошарашен увиденным. Честно скажу, не ожидал такого. - А какого вы ожидали? Черные стены, магические рисунки, чаши с кровью умерщвленных младенцев, хрустальные шары, карты Таро или, может быть, остроконечный колпак со звездами? - Ну не так вызывающе, но примерно в этом стиле. - Простите, что разочаровала вас, Денис Васильевич. Все эти прибамбасы нужны халтурщикам и шарлатанам. А нам, - женщина многозначительно ткнула пальцем в потолок, - эти штуки совсем ни к чему. - Простите, кому это, нам? - Ведьмам, конечно. - Даже так? Вы считаете себя ведьмой? - А что в этом такого удивительного? - Ну просто мало кто из женщин будет доволен, если их обозвать ведьмами. - А вы не обзывайте, а называйте. Те, кто так относятся к этому слову, просто невежды. Кстати, корень то один… Ведьма - очень точное и, главное, хорошее слово. - Да? - Да! В древней Руси, молодой человек, всех молоденьких девушек, не вышедших еще замуж, называли невестами – не ведающими, значит. Когда девушка выходила замуж и становилась женщиной, её начинали называть веста – ведающая женщина. А вот когда у неё рождались дети, она становилась ведьмой. Слово «ведьма», Денис, происходит от совмещения двух слов: «ведать» и «мать», то есть ведающая мать. У меня, слава Богу, шестеро детей, и я сей чин заслужила. Так что не сомневайся: я ведьма, самая настоящая. Женщина наклонилась вперед, облокотившись на стол, и уставилась на Дениса пронзительным взглядом карих глаз. Было в этом взгляде что-то такое, от чего у Дениса побежали мурашки по спине. А ведь она не врет, ведь действительно ведьма. Есть в ней сила. Ей вон под пятьдесят, шестеро детей родила, а от неё сексуальностью так и прёт. Кожа гладкая, бархатистая, грудь высокая, налитая, волосы блестящие крепкие, а уж пахнет от неё, закачаешься. - Ну, спасибо, Денис Васильевич, за комплимент. - Что? Денис прижал ладонь ко рту. Молнией пронеслась мысль: «Я что, все это вслух сказал? Боже, как неудобно. Ну дама. Прямо заворожила взглядом». - Успокойтесь, Денис Васильевич. Ничего такого вы не говорили. Вернее вслух не говорили. А вот ваши взгляды и мимика мне очень многое сказали. Приятно в шестьдесят четыре года чувствовать себя привлекательной. - В шестьдесят четыре? Не может быть! - Почему? - Вы так выглядите? - Как? - Ну я подумал, что вам не больше пятидесяти. - Хорошо. Ну вот теперь вы расслабились и мы можем поговорить о вашей проблеме. - Да, конечно. А можно вопрос? - Можно. Женщина уселась поглубже в кресло и скрестила руки на груди. - Как вы узнали, как меня зовут. - Ах, это. Все очень просто. Мне позвонил ваш друг Александр и сказал, что вы можете ко мне прийти. - Вот негодник. - Почему негодник? Мне кажется, он очень хорошо к вам относится. - Да мы знаем друг друга с детства. Учились в одной школе, росли в одном дворе. Наши матери дружили. - Замечательно. А теперь перейдем к делу. У меня, к сожалению, не так много времени. Так что выкладывайте, что у вас на сердце. Женщина похлопала тихонько руками по крышке стола, и Денис заметил, что на левой руке на мизинце у неё не хватает одной фаланги. Она явно заметила брошенный Денисом взгляд и быстро убрала руки под стол. - Как вас зовут? - Называйте меня Любовь Викторовна. - Хорошо. И что я должен делать, Любовь Викторовна? - Просто расскажите мне, что вас тревожит, а я подумаю, чем вам помочь. - Да я даже и не знаю, что говорить. Просто мне совсем не везет в жизни. С работой проблемы, с личной жизнью вообще швах. Друзья давно все семейные, с детишками, с радостью и любовью. А я, как сыч, один. Не везет мне совсем. Постоянные проблемы, постоянные стрессы, постоянные заморочки. Как в болоте. И выбраться никак не могу. И вроде не дурак, не урод, а жизнь не удалась. Я и сам не знаю, зачем к вам пришел. Хотя, наверное, к вам постоянно с такими проблемами приходят. - Да, бывает. Но думаю, у вас, Денис Васильевич, не совсем обычный случай. - Да? - Да! Дело совсем не в вашей жизни. Дело в вашей голове. - И что это значит? - А это значит, что у меня есть способ вам помочь. - Даже так? - Именно… - И как вы это сделаете? - Так, как вы и ожидали, я дам вам амулет. - Ага, амулет, значит?! - Да, амулет. Женщина наклонилась направо и, открыв ящик стола, достала оттуда синюю бархатную коробочку размером со спичечный коробок. - Вот, возьмите. Только прошу вас, Денис Васильевич, не нужно открывать её прямо сейчас. И вообще воспользуйтесь ей только в самом крайнем случае, когда поймете, что дальше уже нет сил терпеть. Постарайтесь наладить свою жизнь самостоятельно, не прибегая к силе этого предмета. Не открываете коробочку, пока не поймете, что другого выхода нет. - Это все? - Все! - Хорошо, Любовь Викторовна, спасибо за приятную беседу. Мне уже стало легче. После общения с такой прекрасной женщиной весь мир кажется лучше. - Вот только не нужно этих пошлых комплиментов, Денис Васильевич. Я не юная глупышка, которой можно заморочить мозги красивыми бессмысленными словами. Ступайте, надеюсь, вам не придется воспользоваться моим даром. - Сколько я вам должен, Любовь Викторовна? - Пока ничего. Сочтемся, если это подействует. Вы сами узнаете, как меня отблагодарить. - До свидания, Любовь Викторовна. - Прощайте, Денис Васильевич. Денис положил коробочку в карман и вышел из кабинета. Он долго бродил по вечернему городу и думал. Придя домой, он положил коробочку в ящик стола и благополучно забыл о ней на долгие два года. Они были еще хуже предыдущих лет. В стране начался очередной кризис и с работой стало совсем плохо. Непостоянные заработки не приносили достаточно средств, чтобы жить в достатке. В результате они с матерью решили продать трехкомнатную квартиру и переселиться в бабушкину однокомнатную. Вырученных за квартиру денег должно было вполне хватить для проживания матери. Денис подумывал пойти в грузчики, так как выбора все равно не было. О личной жизни он уже не вспоминал, с друзьями практически не общался. Покупатель на квартиру нашелся достаточно быстро, и Денису пришлось срочно вывозить все из квартиры. Вот тогда-то он и нашел в ящике стола ту коробочку. Он долго рассматривал её и вспоминал, каким образом она к нему попала. А вспомнив, впервые улыбнулся за много месяцев. «Вот и пришло твое время амулет. Когда же тебя использовать, если не сейчас. Может, и вправду явится чудо», - подумав ещё несколько секунд, Денис открыл коробку. На дне лежал белый цилиндрик не совсем правильной формы. Через дырочку в цилиндре была продета обычная нить, завязанная на конце узелком. Материал предмета очень походил на кость. На поверхности цилиндра были вырезаны какие-то символы. Денис взял амулет и надел на шею.
II
Она появилась совершенно неожиданно. И оттого её появление было еще ужаснее. Денис сидел поздно вечером на лавке в безлюдном парке. Тело ныло от постоянных чрезмерных физических нагрузок. Грузчики не так просто получают свой кусок хлеба. Бутылка пива давно опустела, но идти за новой совсем не хотелось. Мысли вяло текли по внутренней стороне черепа. Хотелось упасть в траву и зарыдать. Краем глаза Денис увидел качнувшуюся тень, но за дурманом алкоголя не придал этому значения. Через секунду он почувствовал, как кто-то схватил его за плечо. Он резко повернулся и поднял голову. Опьянение мгновенно покинуло уставшее тело, волосы на затылке встали дыбом, во рту пересохло, как в пустыне в жаркий полдень. Перед ним стояла она. Крылья черного плаща свисали до земли, скрывая ноги, в правой, поднятой вверх руке была зажата изъеденная ржавчиной коса, а из абсолютного мрака капюшона горели яростные, налитые кровью глаза. Смерть протянула свою костлявую руку к горлу Дениса и прошипела: - Моё! Оцепенение мгновенно покинуло тело, и Денис рванул что было сил через парк к выходу. Ноги несли его с безумной скоростью, которую может придать только страх. Он не чувствовал ни усталости, ни боли натруженных мышц. Легкие горели от нехватки кислорода, пульс отбойным молотком бил в голове. Он бежал до тех пор, пока силы не покинули его, и он не рухнул, распластавшись на траву в какой-то тёмной подворотне. Желудок подпрыгнул и изверг из себя всё содержимое, мышцы свело жгучей судорогой, нервная система не выдержала перегрузок и Денис отключился. Денису снился яблоневый сад. Стройные деревья стояли рядами, усыпанные спелыми, сочными яблоками. Тонкие ветви, сгибаясь под тяжестью плодов, так и манили отведать сладких яблочек. Денис подошел к одному из деревьев, выбрал плод побольше и покраснее и, сорвав его с ветки, поднес к губам, но яблоко на руке вдруг превратилось в гнилой ошметок с ползающими червями. Скривившись, он брезгливо отбросил от себя яблоко и потянулся за другим. Но, к своему удивлению, обнаружил, что все яблоки на ветке превратились в гнилые. Денис обернулся: весь сад полыхал разложением. Сладкий аромат спелых фруктов превратился в тошнотворный запах гниения. Удушливый смрад бил по обонянию, заставлял кашлять и задыхаться... Денис в ужасе сел и открыл глаза. Что за черт? Что происходит? Вонь не проходила. Наконец глаза приняли нужную фокусировку, сбросив туман сна. Денис огляделся вокруг. Он лежал у бетонного забора за двумя металлическими гаражами. Спортивный костюм был испачкан блевотиной и порван в нескольких местах. Вокруг валялись куски газет, битые бутылки и какие-то тряпки. Было похоже, что это место многократно использовалось людьми вместо туалета. Голова болела так, как будто по ней ударили кувалдой. Горло пересохло и сильно саднило. Что же произошло? Неужели он так вчера напился? Срам-то какой! Ну все, Денис Васильевич, похоже, ты теряешь человеческий облик. Когда же я успел напиться? Помню, сидел на лавочке, пиво три бутылки, а потом… Денис подскочил как ошпаренный и закрутил головой. Огненные, кровавые глаза под темнотой капюшона, рука, замахивающаяся ржавой косой, и этот шипящий, как тысячи змей, голос: «Моё!». «Бред. Похоже, я действительно напился до чертиков. А лавка, пиво и… Это просто бред воспаленного алкоголем воображения. Так можно и в психушку угодить. Боже, как я матери-то покажусь в таком виде? Ей, после всех бед и проблем, не хватало только увидеть, как спивается её сыночек. Вот так незаметно и приходит «белочка», - Денис посмотрел на часы, половина одиннадцатого утра. - На работу я опоздал, а значит, обязательно выгонят. Идти туда в таком виде я точно не могу, да тем более с таким опозданием. Провалявшись всю ночь на улице в блевотине, я наверняка выгляжу не слишком презентабельно. О Боже, мать там, наверное, с ума сходит. Я же дома не ночевал. Не позвонил, не предупредил. А у неё в семь часов поезд. Её же нужно уезжать в Питер к сестре. Пора вставать». Денис с трудом поднялся на ноги. Мышцы ног дрожали мелкой пронизывающей дрожью и отказывались работать. Придя домой, Денис обнаружил, что матери нет. Он позвонил на работу и соврал, что заболел. Потом привел себя в порядок: искупался, побрился, переоделся в чистую одежду и лег на диван смотреть телевизор. Только голова коснулась подушки, как Денис провалился в сон. На этот раз ему ничего не снилось. В три часа пришла мама и ему пришлось долго, искусственно улыбаясь, врать, рассказывая ей историю про старую знакомую девушку, про неожиданно севший телефон, про сломанный кран, который он починил. Он пылко ей обещал, что подобного больше не повториться, что он вообще возьмется за ум, найдет себе наконец нормальную работу, сделает ремонт в квартире. Мама, конечно, всё поняла и простила, но легче от этого на душе не стало. Проводив маму на поезд, Денис долго бродил по городу. Лето было в самом разгаре, и теплое солнышко ласково согревало сердце. В девять позвонил Сашка, и они, встретившись в парке Дружбы, посидели в кафешке и радостно поболтали ни о чем. Севшее солнце напомнило о том, что день уже закончился и пора бы и честь знать. Посадив Сашу на нужный автобус, Денис пошел в сторону дома. Город зажег фонари. С каждой минутой на улице становилось все меньше народу. Лишь стайки голодных до свободы юнцов балагурили в сквериках и дворовых беседка да загулявшие одиночки жались к остановкам, мечтая поскорее уехать домой. Денис остановился у подъезда и закурил. Ночной воздух принес прохладу и умиротворение. В доме напротив погасло последнее окно. Ветерок зашелестел травой и пробрался по ногам холодной волной. За спиной заскрипела открывшаяся подъездная дверь. Денис бросил окурок на землю и повернулся на звук открываемой двери. Не выдохнутый дым застрял в глотке, холодный пот выступил на теле. Прямо из дверного проёма на него смотрели огненные, кровавые глаза. Смерть шагнула из подъезда и, протягивая руку, зашипела: - Моё! Денис попятился, Смерть пошла следом. Денис развернулся и побежал. Ветер свистел в ушах, легкие раздувались, как кузнечные меха, голова была пуста, как вселенская пустота.
III
Денис поднялся с вокзальной лавки. Время близилось к десяти часам вечера. Еще два часа и снова начнется гонка. Бесконечная гонка за выживание. Уже шесть месяцев он бежит от Смерти. Не в каком-то там переносном смысле, а в самом что ни на есть настоящем. Шесть месяцев она преследует его по всем закоулкам мира. И нигде он не сможет найти убежище от неё. Он понимал, что рано или поздно эта гонка закончится, в один ужасный миг он сделает ошибку и все кончится. Но неизвестная сила загнанной жертвы все время толкала его вперед. За эти шесть месяцев он хорошо изучил своего противника. Он узнал все ёё повадки и привычки. Наверное, он единственный на свете человек, который так хорошо узнал Смерть. Ученые бы сильно удивились, если бы узнали, сколько он может рассказать о Ней. Первые три недели им руководил только безмерный ужас перед Смертью. Но потом ужас стал естественным состоянием Дениса и он научился не только бежать, но и мыслить на бегу. У Смерти были свои правила, свои преимущества и слабые стороны. Он научился ими пользоваться. Научился жить с этим знанием, если его существование вообще можно было назвать жизнью. Куда бы он ни убежал, ни уехал, ни уплыл – она всегда его находила. Промежутки между её появлениями зависели только от скорости его собственного движения. Однажды он умудрился залезть зайцем в самолет до Сахалина и целую неделю наслаждался покоем и сладким сном. Он уже поверил тогда в то, что убежал от неё. За что чуть не поплатился. После этого случая он придумал себе правила поведения и ни на секунду их не забывал. Со временем он так втянулся в эту гонку, что стал ощущать её естественным движением времени. Стал как бы посторонним наблюдателем. Начал анализировать свои и её действия. Вывел пять основных законов движения Смерти и пять основных правил выживания. Во-первых, Смерть всегда приходит неожиданно, как бы ты её ни ждал и ни высматривал. В его случае появление Смерти всегда происходило только в период с 24 часов ночи до 6 часов утра. Во-вторых, никто, кроме него, Смерть не видит, а, следовательно, нужно было вести себя так, чтобы не привлекать внимание общественности и не загреметь, например, в тюрьму. Потому как в тюрьме уже не спастись. В-третьих, для Смерти не существует преград, которые Она бы не могла преодолеть. Ни стены, ни закрытые двери, ни горы, ни море не были для неё препятствием. В-четвертых, её скорость равняется скорости быстро идущего человека и никогда не меняется. Можно улететь на другой конец мира или бегать трусцой кругами по стадиону, результат один: Она будет идти следом, ни на секунду не останавливаясь. В-пятых, Её движения абсолютно прямолинейны, Она не обходит препятствия, а проходит их насквозь. Прятаться за углом или деревом бессмысленно. Она всегда знает, где ты находишься в данный момент времени. Для того чтобы не попасться, он дал себе слово всегда соблюдать правила. Первое: никогда не думай, что можешь избавиться от Смерти. Как бы далеко ты ни убежал, Она появится в самый неожиданный момент. Второе: не пытайся победить Смерть оружием или силой. Это может привести к последствиям еще более худшим, чем есть. Третье: заходя в здание, всегда проверяй наличие нескольких выходов, чтобы не пришлось прыгать из окна. Четвертое: следи за своей формой и здоровьем, не ешь слишком много, не спи слишком долго, это может привести к лености организма и замедлению мысленной и мышечной реакций. Это совершенно недопустимо. Пятое: научись сливаться с окружающей тебя обстановкой и действовать соразмерно имеющимся обстоятельствам. Это помогает использовать ситуацию себе на пользу. То, что казалось прискорбным минусом, может оказаться завидным плюсом и спасти тебе жизнь. Последние две недели Дениса стали посещать на редкость странные мысли. То, что он сумасшедший, он понял давно. Еще бы, бежать по всей стране, преследуемый Смертью, какой разум это выдержит. Уже само по себе появление Смерти перед глазами должно низводить человека до состояния коленопреклоненного грешника перед ликом святого. Он должен был давно уже сдаться на милость Смерти. Ему не давал покоя вопрос: почему же он до сих пор бегает от неё? Реальна она или плод его больного воображения, не важно. Единственный способ закончить всё это - встретиться со Смертью лицом к лицу и принять её приход как неизбежное зло. Да и является ли её приход злом? Денис вышел из здания вокзала и пошел по тротуару в сторону набережной. Он должен быть на открытом пространстве, когда Она появится. Ветер мягкими хлопьями гнал в лицо снег. Такая прекрасная пурга! Густой снег сыплет с неба, заметая все, что было в прошлом. Мир так прекрасен в своем вечном танце! Как ни странно, но именно теперь, на грани неизбежного, он начал понимать и воспринимать красоту мира. Сколько раз в последние полгода он смотрел на звезды, сколько встретил рассветов, сколько проводил закатов! Шелест листвы, шум дождя, шорох падающего снега. Почему он не замечал всего это раньше? Почему не обращал внимания на всю ту красоту и строгую упорядоченность природы? Неожиданно в голове вспыхнула мысль, и Денис замер на месте. Денис вдруг понял, почему он бежит от Смерти. И эта мысль полностью завладела его вниманием. Он бежит от Смерти потому, что этот бег придает осмысленность его жизни, дает силу видеть красоту мира, красоту того пространства и времени, в котором он находится. Смысл бега не в том, чтобы убежать от Смерти, а в самом беге. Чувствовать, как работают мышцы, напрягаясь в такт дыханию, ощущать пространство, рассекаемое телом, слышать пульс, отсчитывающий мгновения времени. И чувствовать поток жизни внутри себя. Все это становиться возможным, только ощущая рядом Смерть. Как ни парадоксально это звучит, но именно Смерть, идущая по пятам, дает человеку ощущение настоящей жизни. Давящее чувство страха наконец-то покинуло Дениса, и он впервые в жизни ощутил себя по-настоящему свободным. Он улыбнулся счастливой улыбкой и повернулся на месте. Она стояла в трех метрах от него. Начищенная коса блистала в отсветах мечущихся под ударами снега фонарей. Костлявая рука спокойно свисала в черном рукаве балахона. Снежные вихри обтекали её, ни на мгновенье не нарушая её покоя. Денис вытянул руки и пошел ей навстречу. - Я больше не боюсь тебя, Смерть. Делай свое дело. Бери меня всего, целиком. Я весь твой. Смерть подняла руку к капюшону, кончик которого начал мелко трястись. Она смеётся. Её смех звучит все громче. Обычный радостный смех, смех человека, услышавшего веселую остроумную шутку. Смерть протягивает свою костлявую руку к шее Дениса и срывает подаренный гадалкой амулет. - Чужого мне не нужно, человек, я беру только своё. Смерть подымает левую руку, и Денис замечает, что на мизинце не хватает одной фаланги. Его глаза расширяются, а рот приоткрывается в немом вопросе. Но Смерть больше не обращает на него внимания, Она поворачивается и растворяется в синих тенях растущих неподалеку деревьев. Только ветер доносит до человека тихие слова: - Маленький, глупенький человечек, неужели для того, чтобы понять простую истину, тебе обязательно нужно дойти до края. Неужели, только потеряв все, ты можешь обрести свободу!
Слова подобрать не могу (кажется всё банальным и клишированным), дабы выразить вохищение.
Прочитав Стихи и я - 6 мне показалось, что ты мои мысли выразил. Если ты не против, я выделю каждый стих в отдельный спойлер. Если есть вопросы по техническому оформлению, то не стесняйся, никто не откажет. Спасибо тебе.
Гарри шел по аллее третьего круга. Его охватило нервное возбуждение. Наконец-то сбудутся его мечты. Сегодня важнейший день его жизни. Сегодня будет жертвоприношение. Сегодня он наконец-то узрит своего господина. Ах, Сатана! Как страстно он желал этого соединения с вечностью, как безмерно хотел служить своему господину! И наконец-то это свершится. Сегодня ночью будет общее собрание «Ордена перевернутого креста». Ночь всех святых, ночь вакханалии и разврата. Ночь полного единения и, как апогей всего, жертвоприношение. В этот раз будет особая жертва, настоящая. Не вонючая крыса или голубь, и даже не ворованный баран. В эту ночь в жертву принесут человека. И этот человек станет связующей нитью между мирами, посланником ада, верным слугой великого Люцифера. Он получит безграничную власть, вечную жизнь и силу адского огня. Этот человек сам станет великим. И этим человеком будет он – Гарри Джереми Паркс. Он принесет себя в жертву во славу Люцифера. Он получит все. Эмоции так захлестнули Гарри, что он даже не заметил, как к нему подошли двое парней. - Опять мечтаешь Гарри? Опять набиваешь свою дряную башку жалкими фантазиями? Не мечтай, Кукурузник, твои мечты никогда не сбудутся. Ты же чмо! Такие, как ты ничтожества, способны только на то, чтобы убирать дерьмо за такими, как мы… Гарри шарахнулся в сторону и, зацепившись ногой о бордюр, растянулся на траве. Черт бы побрал этих Митчеллов. Откуда взялись эти грязные уроды? Всю свою не долгую семнадцатилетнюю жизнь Гарри терпел издевательства от подобных дебилов. С самого раннего возраста они доставали его своими садистскими выходками. Как он их всех ненавидел! И самые ненавистные из всех – это братья Митчеллы. Но ничего, скоро он станет посланником ада и отомстит им всем. Ох, как он отомстит. - Да плюнь ты на этого сморчка, Фред! Нас ждут девчонки! А с ним мы еще успеем разобраться. - Согласен, Том. Пошли. А Кукурузник от нас никуда не уйдет. Братья Митчеллы потопали по алее в сторону выхода, оглашая окрестности своим грубым смехом. Гарри поднялся с травы и отряхнулся. Скоро они ему за все ответят. Гарри посмотрел на часы – 18:45. Общий сбор в 19:00, нужно поторопиться. Придется бежать напрямик через холмы. Опаздывать никак нельзя. Этого магистр Брудбаер не простит. Тем более в такой день. И Гарри помчался по алее во всю прыть. Ровно через 15 минут он был на месте. Развалины бывшего графского особняка находились в распадке между двумя холмами. Сзади вплотную к ним подходил лес. Да и сами развалины так сильно заросли, что их было сложно увидеть со стороны. Когда-то в этом особняке жил какой-то граф. Семьи у него не было, и после его смерти дом пришел в запустение. За 40 лет он превратился в развалины, которые даже с трудом назвать домом было сложно. Но в этом и была вся прелесть этих развалин. Никто, кроме Ордена Перевернутого Креста, не знал, что под развалинами есть прекрасно сохранившийся подвал. Видимо, раньше там были винные погреба, поэтому подвал был просто огромный и очень надежный. Вот в этом подвале и проводили свои встречи братья Ордена. Гарри внимательно осмотрелся по сторонам и нырнул в трубу под кустом можжевельника. Этот тайный ход они придумали вместе с Сержем, когда вступили в Орден. Раньше нужно было продираться через кустарник и слазить по стене в дыру. Это было жутко неудобно. Тогда Серж и предложил стащить со свалки старую детскую горку. Сколько было смеху и приколов в процессе воровства этого металлолома - просто страшно сказать. Но в результате горка была принесена и вставлена в дыру в полу. Потом из толстой проволоки были согнуты дуги. Их прикрепили к боковинам горки. Сверху все обложили досками и рубероидом, а потом привали землей и замаскировали ветками и кустами. В подвале положили здоровенный пружинный матрац. Теперь проходить в Орден было одним сплошным удовольствием. Плюхнувшись на матрац, Гарри огляделся. Похоже почти все уже в сборе. Не хватает только Люсьен и Роджера. Но они сегодня ходят в стражах, так что и должны прийти последними. - Адского огня тебе, брат Гарри! - Да воспламенит он наши сердца, брат Энтони! Скрестив руки на груди, Гарри прошел через подвал к алтарю. У алтаря копошился маленький лысый мужичок. Он устанавливал вокруг всякие амулеты и магические вещицы. На полу была нарисована красной краской большая пятиконечная пентаграмма, на каждом луче которой стояла толстая черная свеча. В центре пентаграммы и располагался жертвенный алтарь. Он представлял собой четыре большие шины, связанные между собой веревками, на которых лежала старая дубовая дверь, когда-то закрывавшая подвал. Её откопали в куче хлама, когда убирали подвал, и долго не знали, что с ней делать. Джек славно над ней потрудился: отчистил её от грязи, отполировал наждаком, замазал шпаклевкой все трещины и покрасил нитрокраской в черный цвет. Отец Джека владел небольшой деревообрабатывающей фабрикой, поэтому Джек знал о дереве все. В свои 16 лет он запросто мог построить своими руками дом. За это в Ордене его здорово уважали. В Ордене? он был третьим лицом после магистра Брудбаера и хранителя ключей Стива Матерсона. В принципе мистер Матерсон был единственным взрослым человеком в Ордене, хотя и был немножко ненормальным. Говорят, он даже в психбольнице лежал. Но Ордену он не мешал, а даже, наоборот, сильно помогал, потому как был повернут на всякого рода мистике и с удовольствием взял на себя роль ключника и библиотекаря. Именно ему Орден был обязан кучей литературы о сатанизме и демонологии. Самой драгоценной книгой в библиотеке был толстенный фолиант 18-ого века по истории ада. Мистер Матерсон утверждал, что переплет книги сделал из настоящей человеческой кожи. В Орден Перевернутого Креста входило в общей сложности 18 человек, обозначающие три шестерки - знак Сатаны: шесть девочек и двенадцать мальчиков. Количество членов Ордена было заранее определено согласно книге ада. По регламенту, описанному в книге, во время оргии, на каждую девочку должно приходиться два мальчика. Обусловлено это тем, что у девочки должно всегда оставаться свободным хотя бы одно отверстие в теле, куда бы смог войти Сатана, якобы незримо присутствующий на оргии. Ребятам стоило больших трудов найти в Орден девушек. Мало кто соглашался вступить в сатанинскую секту вообще, а уж когда узнавали об оргиях и ритуалах посвящения, то и того хуже. Приходилось действовать очень медленно и осторожно. Риск напороться на скандал был очень велик. Поэтому девушки выбирались очень тщательно и аккуратно, оцениваясь по куче различных критериев. В результате после годового кропотливого труда было подобрано 5 кандидаток. Все они были, мягко говоря, не красавицами. Но, главное, они были согласны и приняли посвящение. Главной гордостью Ордена была шестая девушка – Люсьен Де Камерон. Она была очень красива и, главное, пришла в орден по призванию. Она сама, каким-то немыслимым способом, вычислила местонахождение Ордена и потребовала принять себя в его члены. Естественно, никто не возражал. Гарри был в восторге от Люси и рассчитывал получить ее на оргии. Он имел на это право, как доброволец-жертва. Никогда, ни при каких обстоятельствах, в обычной жизни Люсьен не обратила бы внимание на Гарри. Но когда она узнала, что он выступил добровольной жертвой, она воспылала к нему страстью. Той бешеной страстью, которую испытывает хищник к своему пока еще бегающему обеду. Люсьен вообще была необычной девушкой. Простая жизнь ее не привлекала. Выросшая в очень богатой семье, она с раннего возраста имела все, что желала. Обычные человеческие желания ее перестали привлекать. Она искала изощренных и даже извращенных удовольствий. Она испытывала оргазм только от одной мысли, что ей придется заниматься сексом с будущей жертвой. Эта мысль так сильно захватила ее, что она не могла дождаться жертвенного дня. Как бы она хотела сделать это прямо на алтаре, на глазах у всех, и воткнуть нож ему в сердце в момент страстного излияния! Увидеть, как стекленеют его глаза, почувствовать вкус его крови на своих губах! Но ей не дадут это сделать. Право принесения жертвы имеет только магистр. Жаль. Очень жаль! Придется ей довольствоваться малым. Но когда-нибудь она сама станет магистром. За приготовлениями и разговорами вечер незаметно пролетел. Время близилось к одиннадцати. Пора было начинать оргию. Все братья и сестры Ордена, облаченные в черные балахоны на голое тело, встали вокруг пиктограммы. Только Гарри был в пурпурном. Он сегодня был главным действующим лицом. Это его ночь. Ночь славы и власти, ночь исполнения желаний. Мистер Матерсон открыл книгу и стал читать молитву, призывающую на оргию Сатану. Магистр Брудбаер обходил круг и зажигал свечи в руках членов Ордена Перевернутого Креста. Гарри стоял на небольшом возвышении прямо напротив алтаря. Он был замыкающим в круге, но первым по значимости. Именно он должен был зажечь большую свечу мрака. Когда магистр зажег его свечу, он от волнения чуть ее не уронил. Подняв свечу над головой, Гарри крикнул: «Пусть свершится то, что суждено свершиться. Пусть начнется оргия». Наклонив вперед, он поднес свечу к веревке, пропитанной бензином. Веревка вспыхнула, и огонь побежал по ней, вычерчивая на стене лик рогатого и ужасного. Его рога, изгибаясь, сходились в одной точке. Между ними стояла огромная, толстая черная свеча, которая загорелась от огня на рогах. Все прошло как по маслу. Это был хороший знак, знак того, что ад благоволит его поклонникам. Как только свеча загорелась, все сбросили одежду и вступили в круг. Оргия началась. Нужно отдать должное мистеру Матерсону: если бы не он, оргия могла бы вообще не состояться. Одно дело о ней говорить, другое дело в ней участвовать. Так что если бы Матерсон не подмешал в напитки каких-то эндорфинов, то все могло бы сорваться. Эндорфины явно подействовали, потому что все бросились без разбора лапать друг друга, забыв про намеченных ранее партнеров. И только одна Люсьен не потеряла разума, она целенаправленно двигалась к Гарри, хоть ей и мешали изрядно. Гарри же стоял полностью поглощенный ее красотой: черные, как смоль, волосы до пояса, идеальный овал лица, полные чувственные губы, точеная фигурка, длинные ноги и прекрасная грудь. Лицо ангела и полные огня карие глаза. Гарри был влюблен в нее с 10 лет. Он никогда не смел даже приблизиться к ней. А теперь она сама идет к нему, жаждет его. Гордая и прекрасная. Наконец-то ей удалость добраться до Гарри сквозь свалку тел. Они оказались лицом к лицу. Её запах просто одурманил его. Он столько лет ждал и мечтал. Теперь его мечты сбудутся. Люсьен толкнула его на алтарь, упала сверху и впилась поцелуем в его губы. Её волосы разметались по алтарю. Нежное тело прижалось к телу Гарри. В одно мгновение страсть захлестнула обоих, вознеся сознание на новую высоту. В этот момент они поняли, что созданы друг для друга, как бы глупо и нереально это ни звучало. Их слияние было столь глубоко, что они проникли в мысли друг друга. Люсьен была поражена силой этого маленького очкарика-кукурузника, этой неподдельной нежностью к ней. Она поняла, что он любит ее. И самое главное, она поняла, что любит его. Этот последний год их общения многое рассказал ей о Гарри. Его искренность, его сила веры, потрясали её. Она увидела в нем человека. И этот человек оказался прекраснее всех людей, которых она когда-либо знала. Внезапная мысль молнией шарахнула ей в голову. - Гарри, почему ты стал жертвой? Он посмотрел ей в глаза. Провёл ладонью по ее лицу, ласково откинул волосы. - Потому что это был единственный способ быть с тобой Люсьен. Потому что это единственный способ добиться того величия, которого ты заслуживаешь. Она прижалась к нему всем телом и заплакала. Это были слезы счастья. Впервые кто-то совершал поступок ради неё. Ради завоевания её сердца, а не тела. Теперь она по-настоящему поверила в силу ада, поверила потому, что в это верил Гарри. А его вера чистая, неподдельная, такая же, как его любовь. Люсьена откинула последние сомнения и растворилась в чувствах и ощущениях. Она всегда будет принадлежать Гарри. Вся без остатка. Она будет его женщиной, его верной рабыней. Что бы с ним ни случилось, она разделит с ним его судьбу. Гарри открыл глаза. Рядом, положив голову на его плечо, лежала Люьсен. Её глаза, не мигая, смотрели туманным взором в одну точку. На лице застыла счастливая улыбка. Создавалось впечатление, что она находится в каком-то ином мире. Он обвел взглядом подвал. Вокруг в разных позах лежали голые тела. Помещение было пропитано запахом пота, секса и блевотины. Кто-то явно перебрал со спиртным. Судя по всему, оргия удалась. Но Гарри почему-то испытывал ко всей этой картине сильное отвращение. Его глаза остановились на больших настенных часах, и ужас отразился в глазах. Черт подери, мы все проспали, уже 3 часа ночи. - Люсьен вставай! Вставай, мы проспали ритуал! - Что? Как проспали? Мать вашу так… Ребята бросились расталкивать своих спящих собратьев по Ордену. Те не хотели просыпаться, сильно ругались и отбрыкивались всеми возможными способами. Наконец Гарри удалось найти в куче тел магистра Брудбаера. Как же неказисто он выглядел без одежды: заплывшие жиром ягодицы, вялый дряблый живот, противные угри по всей спине, короткие кривые ножки. А ведь ему еще нет и 20 лет. Теперь понятно, почему он так рьяно добивался этой оргии, просто так ни одна девушка не легла бы с ним в постель. Гарри схватил его за плечи и начал трясти, пытаясь привезти в чувства. Тот неохотно открыл глаза и посмотрел на Гарри взглядом пьяного сапожника. Язык еле ворочался у него во рту. - Чего тебе надо? Отстань? - Мы проспали ритуал жертвоприношения! - Ну и фиг с ним. Отстань, я спать хочу. - Но как же ритуал? Как же жертвоприношение? - Да пошел ты со своим жертвоприношением! - Но как же Сатана? Он не простит такого оскорбления! - Да пошел ты со своим Сатаной. Я получил то, что хотел. А Сатану можешь забить себе в задницу. Гарри распрямился, в его глазах стояли слезы. Все его надежды рухнули. Какое жуткое разочарование. Магистр оказался обычной похотливой свиньей, он ни на грамм не верил в ад. Ему вообще было наплевать. Всегда было наплевать. Из всех участников оргии Люсьен удалось разбудить только мистера Матерсона. Он сонно мялся возле шкафа с книгами, натягивая на себя балахон. Гарри стоял, понуро склонив голову. Неужели все кончится не начавшись? Неужели все старания впустую? Неужели среди всех членов Ордена нет ни одного искренне верующего? Нет, так не должно быть. Он не допустит этого. Пусть он один, но он докажет свою веру. Жертвоприношение состоится. Он подошел к алтарю и снял с крюка жертвенный кинжал. - Люсьен иди сюда, ты исполнишь роль магистра! Люсьен стояла не шелохнувшись, широко распахнув глаза. Еще три часа назад она, не раздумывая, схватила бы кинжал и сделала это. Еще три часа назад она мечтала занять место магистра. Еще три часа назад она мечтала о вкусе крови. Еще три часа назад, но не сейчас. - Люсьен иди сюда! Мы должны это сделать! Мы должны исполнить свой долг! Иначе мы не сможем быть вместе! Люсьен подошла и взяла кинжал из рук Гарри. - Когда наступит время Люсьен, бей прямо в сердце. Сильно и резко. Гарри забрался на алтарь и лег там, вытянувшись во весь рост. Его взгляд был сосредоточен, тело расслабленно. Разум спокоен и холоден. - Мистер Матерсон, Вы готовы? - Да, Гарри! - Тогда зажигайте свечи и начинайте ритуал. Энтони Матерсон открыл книгу и начал читать заклинания. Сначала его голос звучал тихо и неэмоционально, но по мере того, как он увлекался, его голос становился все сильнее и сильнее, пока не перешел в громогласный клич. Слова черными сгустками слетали с языка и, отразившись от стен подвала, оседали глубоко на подсознании, погружая его в состояние, близкое к параличу. Люсьен стояла над распростертым телом Гарри, сжимая в руках ритуальный кинжал. Она понимала, что должна сделать. Ей придется убить Гарри. Потому что он этого хочет, потому что он в это верит. Разве может она обмануть его ожидания? Разве может она предать его веру? Она сделает это. Но она, как и обещала, разделит его судьбу. Их судьбы связаны. Она уйдет вместе с ним. Потому что ее жизнь без него бессмысленна. Молитва дошла до своего апогея и оборвалась на высокой ноте. Гарри открыл глаза. - Давай, Люсьен! В полной тишине поднялись и опустились её руки, погрузив кинжал в самое сердце жертвы. Не было ни крика, ни стона, ни дрожи. Только широко открытые его глаза и счастливая улыбка на губах. Мир померк, и тишина окутала его сознание. Сердце трепыхнулось в последний раз и остановилось.
II
Туман клубился белыми комьями. Куда ни глянь, всюду белоснежные облака. Не понятно, где верх, где низ. Мысли вяло крутились в мутной голове. Что же произошло? Куда он попал? И что дальше делать? - Хватит валяться, Гарри Паркс, мозги простудишь! Вставай, нам пора двигаться! Гарри шарахнулся в сторону. Голос был резким и громким и отдавался гулким эхом. Казалось, он шел из ниоткуда и отовсюду одновременно. От него бросало в дрожь. Он пробирался в самый мозг, и даже зажатые уши от него не спасали. - Я кому говорю? Гарри! А ну, быстро вставай! Нет времени разлеживаться! Тебя ждет суд! - Где я? Кто вы? Какой суд? Туман расступился, образовав вокруг Гарри идеально правильный круг. В образовавшийся круг_ прямо из тумана шагнула высокая фигура в сером монашеском одеянии. Высокий остроконечный капюшон скрывал большую часть лица незнакомца. Руки были скрещены на груди, а кисти спрятаны в рукава. - Ты на полпути туда, куда так упорно стремился. Ты в чистилище. - Я твой проводник в этом мире. - А суд тот самый, который вы, люди, так благоговейно завете «высшим судом». Почему-то Гарри показалось, что последнюю фразу незнакомец произнес с сарказмом или даже с насмешкой. Но его растерянность была так велика, что он отмахнулся от этой мысли. Осознание случившегося вдруг навалилось на него всей массой, и буквально расплющило его разум. Он понял, что никогда до последнего мгновения не верил в то, что за краем что-то есть. Что, действительно, придется отвечать перед кем-то за свои действия. Что он действительно может попасть в ад. Что сможет увидеть Люцифера и стать его посланником. Что все, что он знал при жизни, не стоит и ломаного гроша… - И так, Гарри Паркс, ты сам пойдешь или мне придется тащить тебя на суд, как кутенка за шкирку? - Нет! Я сам пойду! - Ой, посмотри, у маленького Кукурузника прорезался голос. Незнакомец так искусно скопировал интонацию Фреда Митчелла, что Гарри передернуло от отвращения. Внезапно вспыхнувший гнев заставил его вскочить на ноги. - Не смей меня так называть, ублюдок. Я принесен в жертву Сатане. Я принадлежу ему. И он сделает меня великим и могущественным. И тогда ты поплатишься за свои слова. - Ой, как страшно. Не знаю, кто и что из тебя сделает, но великим дураком ты уже стал! Следуй за мной, дурак. Незнакомец развернулся и шагнул в туман. Туман тут же разошелся в стороны, освобождая ему дорогу. - Следуй за мной, дурак! - Да кто ты такой…?! - Называй меня Странник. - Когда я стану великим, я заставлю твоего хозяина наказать тебя, Странник. Незнакомец резко развернулся и в одно мгновение оказался радом с Гарри. Склоненная голова поднялась, и Гарри увидел сверкающие неистовым зеленым пламенем глаза. Худая, бледная рука выскользнула из рукава и тонкий костлявый палец буквально воткнулся в грудь Гарри. Тихим и абсолютно сухим голосом незнакомец произнес: - Запомни раз и навсегда, Гарри Паркс: у Странников нет хозяина. Мы сами выбираем себе работу. И ни у одного из известных богов нет ни сил, ни прав, чтобы повлиять на нас. И не тебе, рабу Сатаны, об этом рассуждать. - Я не раб! - А кто? Может быть, ты безрассудно полагаешь, что станешь ему равным? Странник издевательским смехом расхохотался Гарри в лицо, повернулся на пятках и зашагал в туман. Гарри ничего не оставалось, как последовать за ним. Последние слова незнакомца Странника огнем пылали в его сознании. Странно, но он никогда об этом не задумывался. Быть равным Сатане, быть равным Богу? Конечно, это чушь! Они не допустят такого. Кто он, Гарри Паркс, такой, чтобы быть равным богам? Значит…? - Выходит мы, люди, обречены быть рабами? Бога или Сатаны… И нет другого пути? Странник впереди замедлил шаг, а потом совсем остановился. - Похоже, до тебя Гарри начало что-то доходить. Может, ты не совсем потерянный болван. Может быть, ты способен понять. - Что понять? О чём вы говорите? - Я говорю о выборе, маленький идиот! - Почему вы все время меня оскорбляете? Это вроде чистилище, а не грязный кабак. - А ты думал, тебя здесь встретят с распростёртыми объятиями, Гарри? Возьмут под белы рученьки, усадят на золотой трон? Или, может быть, будут тебе кланяться и прославлять? Ты раб, и я разговариваю с тобой так, как ты того заслуживаешь! - Я не раб!!! Слезы потоком хлынули из глаз. Бессилие и отчаяние затопили все существо Гарри, до самой последней клетки. Он почувствовал себя маленьким и жалким. Неужели так и суждено? Неужели нет никакого выхода? Понимание безвыходности положения жгло сердце. Тело трясло, как в лихорадке. У Гарри совсем не осталось сил, ноги не держали. Он тихо опустился в туман. Раб! Раб! Раб! Звучало в его голове. Я Раб! Я раб! Откуда-то из глубины накатила злость, странной холодной силой напоило слабое тело. Ну уж нет! Гарри поднялся на ноги и крикнул в спину стоящему Страннику: - Я не хочу быть рабом! Слышишь, ты, серый урод! Странник медленно обернулся и тихим, на удивление мягким голосом произнес: - Так не будь им, Гарри. - Неужели это возможно? Но как? Постой! Ты сказал, что странники не подчиняются ни Богу, ни Сатане. Ты – странник, значит, ты знаешь, как этого добиться. Расскажи мне. - Ага, сейчас, разбежался! С какой это стати? - Ну ты же не просто так мне об этом сказал?! Ты чего-то хотел добиться? - Ого, вот это да! Да ты не так глуп, как хочешь казаться, Гарри! Браво! Люсьен не зря тобой гордится! - Люсьен? Что вы знаете о Люсьен? Что с ней? - Пока ничего! Но ты уже определил её судьбу. - Я? Но как я мог…? Я же всего лишь человек. - Очень просто, Гарри. Ты заразил её верой, сделав фанатом. Ты заставил её убить себя, сделав убийцей. Наконец, ты умер и отнял у неё любовь, сделав её несчастной. Наши поступки определяют не только нашу судьбу, но и судьбу всего человечества. Изменяя себя, мы изменяем и весь мир вокруг. Каждый наш выбор, влияет на выбор других. - Я этого не хотел. Она не виновата. Она не должна отвечать за мои ошибки. Это не справедливо. - Справедливо? О какой справедливости ты говоришь, Гарри? Ты сделал свой выбор, она - свой. - Выбор? Что вы говорили о выборе? Есть какой-то выход. Ведь именно это вы хотели мне сказать. Какой выход? Я сделаю все, чтобы она не страдала, чтобы ей не пришлось отвечать за мои ошибки. - Хм… Теперь я понимаю, почему она тебя выбрала. Возможно, у тебя действительно есть шанс. - Что я должен сделать? - Ты должен сделать выбор. - Какой? - Это твой выбор, тебе и решать. - Но как я могу понять, что я должен делать?! - Не нужно делать, Гарри, нужно думать. А теперь пошли, у тебя есть всего несколько минут до того, как начнется суд. - Но должна же быть подсказка, хоть одна маленькая подсказка. - Подсказка? Что ж, изволь. Отец, и Сын, и Святой Дух. Кто кого осудит, когда придет время? - Что? Это подсказка? Ну это же полная белиберда. - Другой подсказки у меня для тебя нет. Идем! Гарри шагал за странником, а в голове лихорадочно носились мысли. Что все это значит? Как разобраться в том? Что сказал Странник? Как изменить то, что он уже натворил? Гарри, Гарри, Гарри, что же ты наделал? Соберись. Что там сказал Странник: «Не нужно делать, нужно думать»? Так думай, Гарри, думай. Итак, Отец, Сын и Святой Дух. Кто кого осудит? Отец Сына или Сын Отца? Но это бред. Осудить Отца невозможно, Он Бог, Он безгрешен, Его не за что судить. Осудить Сына? За то, что он исполнил Волю Отца? Осудить за право быть Сыном? Нет, это тоже не правильно. Стой, Гарри! Боже, как я сразу этого не понял?! Отец и Сын не могут никого осудить. Они любят друг друга. Ни один отец не отдаст на суд своего ребенка, он всегда его простит. Ни один сын не откажется от отца. Значит, судить может только Дух. Но Дух бесплотен, Он всего лишь часть целого. Он не может осудить кого-то. Он может осудить только Себя! Вот в чем дело. Как же все просто!!! Все мы дети Божьи. Всех Он нас любит. А значит, и осудить нас он не в состоянии. А значит, нет никакого Божьего Суда. Человек сам осуждает себя за свою жизнь. Попадая в чистилище, он уже знает, куда должен отправиться дальше. Он знает все свои поступки, хорошие и плохие. Он знает, что он заслужил – ад или рай. Он делает свой выбор! А Бог просто принимает его решение. Смиряется с ним, как смиряется любой отец с выбором своего ребенка. Так вот о каком выборе говорил Странник! Я попаду туда, куда пожелаю попасть. И теперь мне нужно выбрать куда! Если я выберу ад, то стану рабом Сатаны, какими бы силами и властью он меня ни наградил. И буду рабом всю оставшуюся вечность. А следом за мной туда же отправится Люсьен, потому что никогда не сможет себя простить, потому что будет подсознательно стремиться туда. И сколько всего она еще натворит в порывах своей страдающей души. Но то же самое произойдет, если я выберу рай. Я буду жить в прекрасном мире, а она метаться в агонии в аду, в котором даже нет меня. Нет, это недопустимо. Я должен исправить свою ошибку, я должен помочь ей понять. Если все так, как я думаю, я должен отказаться и от ада, и от рая. Это будет единственный путь, по которому я смогу пройти, исправив то, что натворил. Гарри был настолько сильно поглощен своими мыслями, что не заметил, как закивал впереди идущий Странник. И, конечно, он не мог увидеть, как под серым капюшоном расцвела на лице добрая, мягкая улыбка, а тонкие губы прошептали: - Я не ошибся в тебе, Гарри. Облака растаяли в одно мгновение. Гарри крутил головой, рассматривая, открывшуюся перед ним величественную панораму. Он стоял на краю небольшой, как будто сделанной из хрусталя площадки. Под ногами, всюду, насколько хватало взгляда, было ярко-синее небо с прекрасными белыми облаками. Золотистый свет, лившийся сразу со всех сторон, делал вид еще более прекрасным. Легкое покашливание заставило Гарри обернуться. Странник стоял в десяти шагах позади него. Серый капюшон был отброшен на плечи. Гарри посмотрел в его ярко зеленые глаза и вдруг понял, что знает этого человека. Что-то очень знакомое было в его чертах. Странник вытащил руки из рукавов и, шагнув вперед, оказался рядом с Гарри. Он положил свои руки Гарри на плечи и произнес мягким, теплым голосом: - Ну что, Гарри, ты сделал свой выбор. Пора тебе в путь. Иди. Тело Гарри оторвалось от площадки и полетело навстречу свету. Лишь одинокая фигура в сером одеянии долго махала ему рукой, пока не превратилась в маленькую точку.
III
Гарри открыл глаза. Затхлое помещение подвала, после увиденных им бескрайних небесных просторов, казалось ещё меньше и темнее, чем раньше. «Похоже, у меня появилось склонность к клаустрофобии», – подумал Гарри и улыбнулся. Гарри опустил взгляд. Ничего не изменилось за время его отсутствия в этой реальности. Он лежал на алтаре, рядом стояла обнажённая Люсьен с жертвенным кинжалом в руках, с которого капала его кровь. Её глаза были крепко зажмурены, а по щекам текли слёзы. Вот кинжал в её руках повернулся и уперся острием под левую грудь. - У меня нет другого пути, – прошептала она и отвела кинжал для удара. Гарри вскочил с алтаря и схватил её за руку. - Нет, Люсьен, не надо. Не делай этого. Глаза Люсьен широко распахнулись. В них по очереди отразились страх, удивление, недоверие, а потом полыхнула бешеная радость. Она с визгом бросилась ему на шею, и они покатились по полу.
IV
Странник медленно шествовал среди белого тумана. Он столько уже прошел и пройдет ещё очень много. Он прожил тысячи жизней, прежде чем стать Странником. Тысячи имен жили в его голове. Но только одно, самое первое, до сих пор откликалось в его сердце. С этого имени начался его путь. И это имя ведет его по выбранному пути. Гарри Джереми Паркс - так его когда-то звали.
Серый Странник стоял посреди клубящегося тумана. Порой в разрывах облаков сверкало яркое золотое солнце. Странник стоял на небольшом уступе скалы и смотрел в бездонную глубину. Последнее время что-то происходило в окружающем его пространстве и времени. Что-то такое, чего он не мог объяснить. И это очень сильно мешало его сосредоточению. Больше всего раздражало то, что он не мог определить мешающие факторы. Для него это было абсолютно новым восприятием. Само состояние раздражительности сильно его удивляло. Он давно уже забыл, что такое человеческие чувства, и считал, что избавился от них навсегда. Столь явное их проявление приводило его разум в замешательство. Он совсем уже забыл, как это, уметь чувствовать. Проявление человечности застало его врасплох, заставило пересмотреть свои планы и задуматься над причиной этих странных и непонятных явлений. Сначала он подумал, что это реакция его сознания на попытку влияния извне, но сколько ни пытался, так и не нашел никаких признаков и подтверждений этой мысли. Видимо, проблема была в нем самом, в каких-то глубинах его неподвластного всеобъемлющего Я. С каждым мгновением вечности это беспокоило его все больше и больше. Чувства захлестывали его всё чаще и чаще. Неожиданно для себя он вдруг обнаруживал, что веселится и огорчается без причины, что выражает свои эмоции: восторги и страхи, блаженство и раздражение, уныние и возбуждение. Он все чаще приходил на это место, на ту самую скалу, откуда провожал своё первое проявление личности - несмышленого, неокрепшего духом и разумом Гарри Паркаса. Почему-то именно его Странник вспоминал чаще всего. Что-то было в истории с Гарри такое, что он упустил из виду. Видимо, он допустил серьёзную ошибку в отношении Гарри. Именно с того момента в его бытии начались странные изменения. Именно с того момента он потерял покой. На короткое мгновенье клубы тумана раскрылись, яркий луч солнца резанул Странника по глазам. Жуткая боль пронзила тело Странника, скрутило судорогами мышцы, погрузила разум в состояние нокдауна. Но Странник не был бы Странником, если бы сдавался так просто. Он прекрасно понимал, что боль лишь игра разума, наведенная кем-то псиматрица. Его тело не имело материального воплощения и не могло испытывать боль или другие ощущения, присущие лишь материальным, живым объектам. Голова прояснилось, он понял, что падает со скалы в бездну, летит вниз, раскинув руки. Сознание плыло и металось, не давая возможности сосредоточиться. Новая волна боли начала подниматься от ног и, дойдя до груди, выплеснулась наружу потоком раскаленной лавы. Падение ускорилось, как будто кто-то повесил ему на грудь тяжелую могильную плиту. Как ни странно, но это принесло облегчение. Измученное тело стало наполняться приятной прохладой. Там же, где зарождалась боль, появилось наслаждение. Оно росло и ширилось, наполняло все тело радостью и блаженством. Напор ощущений ударил в голову, и Странник закричал в порыве божественного восторга. Странник почувствовал, как на спине между лопаток вспухает пузырь блаженного покоя. Еще мгновение - и до его слуха донеслось тихое хлопанье крыльев. Странник распахнул глаза. Яркие прекрасные звезды сияли вокруг, а внизу, под покровом курчавых облаков, расстилалась Земля. Реки, как голубые жилки, опутывали паутиной безграничные просторы. Прекрасные зеленые леса дарили прохладу и покой. Бескрайний океан укрывал планету, как мать укрывает дитя одеялом. Прекрасный мир! Какой прекрасный мир! Так он и падал: грудь горела от нестерпимого жара и боли, а спина наполнялась блаженством и прохладным покоем, обласкиваемая мягкими крыльями. Земля приближалась. Еще несколько секунд и… Страшный удар заставил завибрировать стоящие рядом дома. Истошно заорали сигнализации, стоявших вдоль тротуара машин. В домах загорелись окна. Вдалеке завыла полицейская сирена. Израненное тело шевельнулось на асфальте, и хриплый тихий голос произнес: - Вот я и снова дома.
II
Уже пятнадцатый день Странник находился в палате госпиталя Святого Франциска в Кёльне. Его тело выздоравливало, но его сознание все больше погружалось в прострацию. Врачи обещали сегодня вечером снять бинты с его лица, и он наконец-то сможет взглянуть глазами на этот мир. Пятнадцать дней мрака и страха заканчивались, но что ждало его дальше? Все это время Странник пытался понять произошедшее с ним, пытался найти смысл случившихся событий. Тому, кому не выпало счастья быть низвергнутым с высот нереальности на грешную Землю, трудно было понять испытываемые Странником эмоции. Его мозг лихорадочно искал ответы, на неформулируемые вопросы. Его сознание металось из крайности в крайность, не решаясь принять предложенную кем-то реальность. Да и не знал он никого в своём бытии, способного на подобное изменение. Самое страшное для Странника было то, что за эти пятнадцать дней он обнаружил, что теряет свою иную личность. Огромные куски выпадали из памяти вмести с хранящимися там знаниями, которые он собирал так кропотливо в течение тысячи своих воплощений. Каждый новый день просыпаясь, он обнаруживал новые дыры в своём вечном подсознании. Его тело вновь было человечным и утратило привычные характеристики. Страннику пришлось заново учиться чувствовать себя человеком. Он понимал, что для принятия решения и воплощения каких-либо действий оставалось все меньше и меньше времени. Скоро он не сможет вспомнить даже простейших космогонических законов и перестанет осознано влиять на окружающий мир. Он чувствовал себя китом, запертым в консервную банку физического тела. Одно он понял точно, в данной ситуации виноват он сам. Никто из высших сознаний не пытался избавиться от него. Истоки проблемы нужно искать внутри самого себя. Он сам каким-то образом спровоцировал случившееся. Он должен что-то исправить, что-то изменить в этой реальности, чтобы вернуться обратно. Его размышления прервал стук в дверь. Странник, не вставая с кровати, мысленно коснулся двери, разрешая ей открыться. Через минуту стук повторился. Тонкий женский голос пропищал сквозь дерево двери: - Молодой человек, это сестра Мэри, я могу войти? Странник резко сел на кровати. Что же это происходит, он уже не влияет на мир даже простейшими средами сознания. Ужас полыхнул глубоко внутри, дрожь пробежала по телу. Он открыл рот и произнес хриплым голосом: - Да, войдите. Заскрипела открываемая дверь, и по полу процокали подкованные каблучки женских туфель. Вслед за ними раздались размеренные мужские шаги. Странник напряг внутреннее зрение, и в его сознание появилась фигура высокого седовласого мужчины в белом халате. - Добрый день, профессор Грофман. - Добрый день, незнакомец. Не могу понять, каким образом Вы умудряетесь определять, кто пришел, но Вы еще ни разу не ошиблись. - Это многолетняя практика, профессор. - Многолетняя? Значит, Вы все-таки что-то вспомнили из своей прошлой жизни? - Нет, профессор. Просто я сделал логический вывод. - Да, и какой? - Если я это могу делать, значит, это последствия прошлого большого опыта. - Это бы звучало вполне правдоподобно, уважаемый незнакомец, если бы не одно но. - Какое «но», профессор? - Судя по вашей внешности, Вам не больше 16-17 лет, а значит, и особого опыта у Вас быть не может. Тем более многолетнего. - Что? Я не ослышался, профессор: шестнадцать лет? - Да, именно, вы услышали правильно. Но отложим разговоры на потом. Тем более через несколько минут Вы сами сможете в этом убедиться. Я пришел, чтобы снять с Вас бинты. Хотя смею Вас заверить, размышляете Вы гораздо более осмысленно, чем шестнадцатилетний юнец. А ваша теория отсутствия высшего суда вообще заслуживает премии Феербаха. Похоже, Вы раньше серьёзно увлекались философией, юноша. - Это не философия, профессор, это закон бытия. Такая же незыблемая константа, как для человека число Пи или аксиома. - А что Вы имеете в виду под понятием «аксиома», юноша? - Аксиома – это положение некоторой данной теории, которое при дедуктивном построении этой теории не доказывается в ней, а принимается за исходное, отправное, лежащее в основе доказательств других предложений этой теории. Обычно в качестве аксиомы выбирают такие предложения рассматриваемой теории, которые являются заведомо истинными или могут в рамках этой теории считаться истинными. - Вот именно, юноша, считаться в рамках данной теории. И сейчас это теория дрожит под ударами других теорий. Первым крупным ударом по взгляду на аксиому, как на вечные и непреложные априорные истины, явилось построение Н. И. Лобачевским неевклидовой геометрии. Вместе с тем крушение взгляда на аксиому, как на априорные истины, привело к раздвоению понятия аксиомы. Всё возрастающая в связи с запросами практики необходимость экспериментировать в области построения новых теорий, заменять одну аксиому другой, а также их относительность, зависимость от ранее встречающихся конкретных условий опыта и уровня развития науки, приводящая к невозможности выбрать раз и навсегда и навечно в качестве аксиомы такие положения, которые будут истинны абсолютно во всех условиях, - всё это обусловило появление понятия аксиома в смысле, несколько отличном от традиционного. Понятие аксиома в этом смысле зависит от того, построение какой теории рассматривается и как оно проводится. Аксиомой данной теории при этом называются просто те предложения этой теории, которые при данном построении её как дедуктивной теории принимаются за исходные, притом совершенно независимо от того, сколь они просты и очевидны. Более того, уже из опыта, например, построения различных неевклидовых геометрий и их последующего истолкования и практического использования стала ясной невозможность при построении (или аксиоматизации) той или иной теории каждый раз требовать заранее истинности её аксиомы. - Профессор, но мы говорим не о математике и геометрии, мы говорим о континуумах высших порядков. - Тем более, юноша. Когда речь заходит о божественном, теория априорности не выдерживает никакой критики. Все дело в вере и выборе. В сознании Странника неожиданно заорала сирена. - Что Вы сейчас сказали, профессор? - Я сказал, что все дело в вере и выборе. Каждый сам выбирает себе аксиомы. И каждый видит по-своему их сущности. Возможно, и Вам нужно взглянуть на это понятие под другим углом. Понимание важности происходящего пронзило разум Странника. Сказанное человеком человеку было столь неосознанно значимо, что Странник почувствовал особую необходимость этой значимости. Тем временем профессор закончил свои манипуляции с ножницами и резко сорвал повязку с глаз Странника. Яркий свет неоновых ламп заставил его зажмуриться. - Мэри, будьте добры, приглушите свет, похоже, молодому человеку трудно сразу привыкнуть к нему. И принесите, пожалуйста, зеркало. - Конечно, профессор Грофман, одну минутку. Стук каблучков удалился в сторону двери, чтобы вернуться через несколько минут. - Вот, пожалуйста, зеркало. - Ну что, юноша, будем открывать глаза? - Странник медленно открыл глаза. Мягкий, рассеянный свет от небольших ночников под потолком не резал глаз и представлял все в размытом, нереальном образе сна. - Ну как? - Все расплывается. - Это сейчас пройдет. Поморгайте. Странник поморгал глазами. Боль и жжение прошли, зрение прояснилось. Он увидел сидящего перед собой на стуле профессора Грофмана. Он был именно таким, как показывало ему внутренне зрение. Высокий, седовласый мужчина с яркими голубыми глазами. - Спасибо, профессор, я все вижу. - Отлично. Ну что ж, тогда мне пора. Мэри, оставьте юноше зеркало, пусть полюбуется на себя на досуге. А нам пора, пациенты ждут. Мэри сунула Страннику в руки зеркало и удалилась из палаты. Вслед за ней вышел и профессор, мягко закрыв за собой дверь. Странник не мог видеть, как сверкнули внутренним огнем его глаза, а на лице расцвела загадочная улыбка. Странник глубоко вздохнул и посмотрел в зеркало. Оттуда на него взглянуло юное лицо мальчика, столь дорогое и столь знакомое. Но еще не поднеся зеркало к лицу, Странник уже знал, что он увидит в своём отражении. Это был он, Гарри Джереми Паркс. За доли секунды головоломка сложилась в картину: лежащий на алтаре Гарри и стоящая рядом с ним Люсьен с жертвенным кинжалом в руках. Странник вскочил с кровати и выбежал в коридор. В углу у окна стояла ночная сиделка Агни Трейсер и смотрела на вечернюю улицу печальным взглядом. - Простите, Агни, какое сегодня число? Агни отвела от окна отрешенный взгляд. - Зачем Вы вышли из палаты? Да еще и босиком. Немедленно зайдите в палату, а то пожалуюсь профессору Грофману. - Конечно, Агни, только скажите, какое сегодня число? - Тридцатое октября. А что? - Спасибо, - крикнул Странник Гарри и рванул обратно в палату. Закрыв за собой дверь, он упал на кровать и начал лихорадочно соображать. Завтра тридцать первое октября, день всех святых – Хеллоуин, именно в этот день Гарри Паркс лег на алтарь и принес себя в жертву. Именно в этот день, вернее, ночь, он лишился жизни и встретился со Странником. Учитывая все имеющиеся факторы, именно эта ночь является ключевым моментом в их с Гарри общем бытии. А значит, он должен быть там и что-то изменить, включить в известную реальность новый фактор. А может быть, наоборот, что-то убрать из этой реальности. Но об этом можно подумать в процессе. Сейчас он должен сосредоточиться на том, как ему попасть в нужное место в нужное время. Тем более что от высших сил в нем остается все меньше и меньше. Странник сел на кровати и сосредоточился. Он просканировал внутренним зрением окружающий мир, определил динамические вариативные точки выхода направленного вмешательства, сгенерировал субдоминантную вертикаль активного действия и проанализировал корреляцию пространственного смещения. Через час план был разработан до мельчайших подробностей, и он начал действовать.
III
Изменив вектор действия квантового потока, он расширил точку нулевого давления и вывалился в общее русло реальности. Измученное тело упало на траву и забилось в изматывающих судорогах. Странник знал, что подобные энергетические нагрузки смертельны для человеческого тела, но у него не было выбора. Он должен был успеть спасти Гарри. Теперь он понял совершенную им ошибку. Он говорил Гарри о выборе, но фактически лишил его этого выбора. Он навязал ему своё видение мира, заставил поступить так, чтобы смог выжить сам. И теперь он должен был исправить совершенное. Он должен заменить Гарри на алтаре и отправиться… теперь он уже и не знал куда… но это не важно, главное, чтобы у Гарри, настоящего Гарри был шанс выбрать самостоятельно. Странник с трудом встал на ноги. Мышцы были измотаны до крайности, тело умирало. До жертвоприношения осталось всего десять минут, он должен успеть. В трехстах метрах впереди в лунном свете появились развалины графского особняка. Каждый шаг давался с большим трудом, но Странник упорно шел вперед. Шаг, еще шаг. Вот и куст можжевельника, закрывающий вход в подвал. Странник шагнул вперед и упал дыру. Один поворот - и он упал на мягкий матрац. Но даже такой слабый удар был для Странника ужасен. На несколько секунд он потерял сознание, а когда, отрыв глаза, поднял голову, то увидел, как опустился жертвенный нож, пронзая сердце Гарри Паркса. Странник выбросил вперед руку. Пространство загустело, как шоколадная патока, время испуганно замерло, остановив свой бег. Сжигая последние крохи своей жизненной силы, Странник рванулся к алтарю. Все, что еще осталось в нем от силы и духа, он собрал в ладонях и прижал их к зияющей ране на груди Гарри. - Живи!!! Он почувствовал, как ударило сердце Гарри. И от этого удара задрожала реальность. Дрожь пронеслась по телу Странника и влилась в сердце. Из-под распростертого на алтаре тела раскрылись белоснежные ангельские крылья. Гарри открыл глаза. - Ты пришел, Странник, я ждал тебя. Пришло время тебе измениться. Пришло время принять непознаваемое. - Кто ты? - Я тот, кем станешь ты, так же, как ты тот, кем станет Гарри. Твой выбор сделан, и я рад, что он именно такой. - Но я не понимаю… - Ты все поймешь. Когда-то ты изменил судьбу мальчика, сделав его серым Странником. Теперь пришло время измениться и самому Страннику. Нельзя вечно стоять на перепутье. Нельзя вечно блюсти нейтралитет. В противоборстве добра и зла нет сторонних наблюдателей, нет тех, кто соблюдает нейтралитет. На лезвии бритвы можно устоять некоторое время, но нельзя построить мир. Рано или поздно чаша весов качнется, и выбор будет сделан. Странник побледнел от гнева. - Вы заставили меня сделать выбор. Вы все это подстроили специально. Вам нужен еще один приспешник. Я никогда не стану Вашим рабом. Ангел откинул голову и рассмеялся чистым, светлым смехом. - Глупышка, никакого рабства нет. Ты не можешь стать моим рабом, потому что ты это я сам. А я не могу стать рабом Бога, потому что он часть меня, а я часть его. Ну а человеческое слово «раб» имеет совсем не то значение, что ему приписывают люди. В первооснове своей оно звучало как Ра - «будь». Ра - это свет, а значит - «светом будь». Это пожелание, а не назначение. Что же касается Бога, то его и вовсе нет. Бог не личность, бог - это сущность. Он не может никого поработить. Ты можешь стать частью его или отказаться от него. Странник обессилено упал на алтарь. Боже, как же он был глуп. Я – Гарри, Я – Странник, Я – Ангел. Вездесущая тройственность. - Значит, это не я спасал Гарри, а Гарри спасал меня? Все это было задумано лишь с одной целью - дать мне выбор. Но если бы я шагнул в другую сторону? - Ты бы стал частью тьмы. - И нет никакой войны? - Конечно, нет. Свет и тьма - две стороны одной сущности. Они не могут существовать друг без друга, они дополняют друг друга. Они дают разнообразие всем оттенкам света и тени, они рисуют узоры жизни, принимая их отражения. - Что же будет дальше? - Все просто: ты займешь место Гарри и продолжишь его путь на новом витке времени. Не думал же ты, что Гарри на самом деле воскрес в полном понимании этого действия? Странник поднес ладони к лицу. Сколько еще ему предстоит узнать, сколько еще воплощений прожить, прежде чем он поймет малую толику игры света и тени? - Ты готов, Гарри? - Да, Гарри, я готов. Ангел обнял Странника, укутав своими крыльями. Бездонные глаза взглянули в бездонные глаза. Ангел улыбнулся и поцеловал Странника в лоб. Сознание покинуло Гарри и он обмяк в сильных нежных руках. Ангел поднял Гарри на руки и аккуратно уложил на алтарь. Белые крылья встряхнули мироздание и растаяли сверкающей пылью.
IV
Гарри открыл глаза. Затхлое помещение подвала казалось ещё меньше и темнее, чем раньше. Похоже, у меня появилось склонность к клаустрофобии, – подумал Гарри и улыбнулся. Он лежал на алтаре, рядом стояла обнажённая Люсьен с жертвенным кинжалом в руках, с которого капала его кровь. Её глаза были крепко зажмурены, а по щекам текли слёзы. Вот кинжал в её руках повернулся и уперся острием под левую грудь. - У меня нет другого пути, – прошептала она и отвела кинжал для удара. Гарри вскочил с алтаря и схватил её за руку. - Нет, Люсьен, не надо. Не делай этого. Глаза Люсьен широко распахнулись. В них по очереди отразились страх, удивление, недоверие, а потом полыхнула бешеная радость. Она с визгом бросилась ему на шею, и они покатились по полу.
V
Светлый Ангел шагал по облакам и весело насвистывал себе под нос. Странник тоже должен был получить свой урок!
Если я жизнь свою прожил не зря и сделал кому-то добро, Может быть кто-то, вспомнит меня, а значит, мне повезло. Если тупую сердечную боль в прошлую жизнь унесло, И мне суждено доиграть свою роль, значит, мне повезло. Небо сегодня окрасит заря, ведь жив я всем бедам назло. Если друзей много есть у меня, значит, мне повезло.
Припев: А я уйду туда, где розовый восход, Где по траве гуляет веселый рыжий кот. А я уйду туда, где нежные цветы, Где полон мир подлунный любви и красоты.
Когда свою руку протянет мне друг - мы сердцем станем одним. Когда обведет зодиак полный круг – возможно, я стану другим. В мире всегда есть свет, и есть тьма, не подвластен он силам иным. Если изменится этот закон, я, возможно, стану другим. Кто-то хочет нам свет погасить, чтоб души затмил черный дым. Когда этот кто-то захочет убить, я сразу стану другим.
Припев: А я уйду туда, где нету темноты, Где только свет и солнце, и чистые мечты. А я уйду туда, где радуга мостом, Где на ветвях резвится красавица с хвостом.
Если я песни бросил писать и прошел до конца все пути. Значит, мне больше нечего ждать, а значит, я должен уйти. Если все люди стали врагами и друзей среди них не найти. Значит у власти ангел с рогами, а значит, я должен уйти. Люди когда-то от злобы очнутся, и попробуют правду найти. И меня, возможно, попросят вернуться, а значит, я должен уйти.
Припев: А я уйду туда, где старые друзья, Ушедшие вперед заждались меня. А я уйду туда рано по утру. Возможно, что вернусь, скорей всего умру.
СВЯТОЙ УБИЙЦА
Война, болезнь и беда, Везде протекут, как вода. Смерти родная кума, По миру бродит чума. В сердце разит - только тронь. Лишь один способ - огонь. Но нужен миру храбрец, Кто согласен на ката венец.
Он твой палач, твой пророк - Только герой стать им смог. И убивая тебя - Других он спасет от огня. Страшен великий закон. Чуму победит только он. Сейчас по-другому нельзя, Пусть гарью пропахнет земля.
Сердце гранит, но болит. Страшную тайну хранит. Спасая других от огня, Не смог защитить он себя. Закончен безрадостный труд. Палач над собой правит суд. Он руки к небу простер, И бросил себя на костер.
Припев: Да - это смерть, ты должен умереть. Дать жить другим, надежду вернуть. Да это грех, но ты погубишь всех, Если тебе не сгореть.
ПРОМЕТЕЙ
Боль и жалость в сердце твоем, Тело твое в стальных цепях. Вечность ложиться к твоим ногам, Страсть полыхает огнем в глазах. А небо на голову сыплет прах, Смешанный с горечью пополам. Адские муки тебе суждены, Ведь ты не угоден великим богам.
Пламя богов ты людям принес, Зерна надежды, желание жить. Символом света и воли ты стал, Бороться и верить их смог научить. За это цепями прибит к скале, И грозная птица твой палач. Но гордость твоя не знает границ - Богам не услышать твой жалобный плачь.
Нам не найти той древней скалы, Среди суровых прекрасных гор, Где был повержен богами Олимпа Мятежный слуга - благороднейший вор. Но тысячи лет несет молва, Во всех известных доселе мирах - О пламенном сердце, о гордой душе, О жизни, проросшей в горящих углях.
Припев: Прометей - властитель огня. Прометей - все помнят тебя. Прометей - воитель судьбы, Гордый избранник великой любви.
ЗВЕРЬ
Не видим ты, огонь твой рок и тьма тебе закон. Невинной жертвы сладок сок, тебе приятен он. Средь мрачных улиц-городов, как в дебрях джунглей пес. Инстинкт ведет тебя на зов, в страну кровавых грез. Ты жертву чуешь за версту, всегда напасть готов. Зловещий демон на посту, посланник жутких снов.
Кромсаешь плоть кривым ножом, как рвет добычу волк. В слепую ночь стегнул бичом, и вопль жертвы смолк. Ты чудеса творить мастак, ужасней нет чудес. И ты когда-то кончишь так, познавши месть небес. Ты упадешь в сырую мглу, развеет ветер прах. Ты проиграл свою игру, но люди помнят страх.
Развеет ветер сгустки зла, забудется злодей. Река забвенья унесла пожар твоих страстей. Тьме не вернуть былой поток, но вот чужой и злой - Из пыли поднял твой клинок и спрятал под полой. Не спасет людей теперь распятие Христово. На белый свет явился зверь, и все начнется снова.
Припев: Ты пришел, что бы убить, ты пришел, что бы терзать. Адским воронам скормить человеческую стать. Бешеный пес - злости комок, крепче держи в пасти кусок. Бешеный пес - лязгнут клинки, всюду достанут стальные клыки.
ВЕЛИКИЕ РАССУЖДЕНИЯ
Время пахнет никотином, Небо – кофе с молоком. Можешь слыть ты господином, Быть по сути – мудаком. По инерции движенья, Увлекаемый дерьмом, Ты на грани столкновенья С кулаком…
Есть другие индивиды – Умудренные судьбой. Носят рваные хламиды, Рушат стены головой. Обладая малой силой Рвут пупок – достав звезду. Мерят мир своим аршином, Сеют мглу…
Лучше жить простым оторвой, Пентюхом из пентюхов. И без нас несчастных прорва – Злобных старых дураков. Принимаем мир реально И не против покутить. Это все парадоксально Может быть…
РЫЦАРЬ СНА
Туда, где ты прошел, С небес упало пламя. Рассыпалось дождем, Прожгло кровавый след. Ты веры не нашел И поднял ада знамя, Решив своим мечом Перекроить весь свет.
Поет безумный хор В бездонных казематах. Где демон – Аваддон По праву правит пир. Ты – беспощадный Тор В кроваво-красных латах. В ужасный жуткий сон Перекроил весь мир.
В глазах бушует гнев, А сердце словно камень. Ты больше не живой, Душа твоя пуста. Ты, как свирепый лев, Но страшен божий пламень. Он встретиться с тобой, Низвергнув в никуда.
Припев: Ты и твой меч, Меч ярости и боли. Ты и твой сон, В котором только тьма. Ты взмахнул клинком, Смерть, выпустив на волю. Ты – рыцарь сна, Окрещенный огнем.
РОКЕР
Ночное небо над тобой, Тебя несет туда, Где мотоцикл рожден с душой, Где слита с ним твоя. Средь небывалых скоростей, Твоя быстрее всех. Ты самый черный из теней И твой безумен смех.
Ты трусов презирал всегда, Ты ненавидишь фальшь. Пусть голова твоя седа, Душе стареть не дашь. И пусть мелькают города, Погрязшие в мечтах. В твоих руках твоя судьба И ей неведом страх.
Пусть говорят, что ты глупец, Они глупей чем ты. В твоей душе горит огонь, Они же все пусты. Забудь про все, уйди в туман. Дорога – чистый лист. Тебе неведом злой обман. Ты перед богом чист.
Припев: Старый рокер, черный рокер, Судьбу пророчит старый рокер.
САГА О МИРЕ
На древних руинах ветер гудит, Играя листвой берез. Ни кто не хотел умирать молодым. Среди виноградных лоз. Легенды кричат о великих днях, Героях, битвах, богах. Но как победить злой безумный страх, Что все превращает в прах.
Загубленных жизней людям не счесть, И боль души не унять. Лишь доброта, благородство и честь Способны хоть что-то менять. На горных вершинах стального вампира, Пускай растопят снега. Три главные вещи прекрасного мира - Любовь, красота, доброта.
Эй, человек, повернись лицом К древним церквям своим. И поклянись Богом-отцом, Что сделаешь мир иным. Что ты ни когда не забудешь кровь, Пролитую в веках. Что мир возродиться из пепла вновь, Окрепший в твоих руках.
ЛЮТИК
По дороге в преисподнюю, По разбитой колее. Как попенок на обедню Едет смерть на ишаке. Позади нее плетется В грязных, порванных штанах, Ни какой-то черт болотный – А подземный падишах.
Что такое с ним случилось? Зададим ему вопрос. По похмелью ангел божий Замочил ботинком в нос. И теперь повержен Лютик, Подвела его судьба. Хоть в своем подземном царстве Он зовется Сатана.
Будет мстить он за обиду И охоч до черных дел. Лишь бы брату Михаилу Камнем в глаз попасть сумел. Так два мира и воюют, Разрушают города. Что б такого не случалось – Пейте меньше, господа!
Попробуй узреть истину (толстый намек на тонкие обстоятельства)
I По бескрайней пустоте вакуума прошла рябь. Триллионы километров и тонн Ничего задрожали и исказились. В одной точке пространства и времени сошлись лучи неосязаемого смысла и пробились в реальность группой ликующих голосов-мыслеформ. С противоположного края вселенной пришел предостерегающий оклик: - А ну, тише! Не шатайте своим шумом вакуум! Он этого не любит. Голоса сразу стихли, оформились в единый эгрегор и направили ответное послание: - Все собрались. Мы готовы, Учитель. - Я не Учитель, – пришел ответ. - Я всего лишь посредник, исполнитель чужой воли. - Но нам нравится называть Вас Учителем. Это значение наиболее полно отражает наше отношение к Вам и суть нашего общения. - Хорошо. Пусть будет так, хоть мне это и не очень нравиться. Итак, начинаем наше заседание. - Еще одно, Учитель… - Что? - Можно ли нам материализоваться? - Опять? Вы же знаете, что это совсем не обязательно и резко сужает возможности нашего диалога. - Зато очень приятно и придает нашему общению более теплый и осязаемый смысл. - Это единогласное мнение? - Да! - Хорошо. Материализуем реальность. В точке пересечения мысленных линий вакуум съежился и захрустел, словно громадная рука скомкала черный бархатный лист. Из черноты вдруг родился звук, тонкий и ласковый, как звучание хрустальных колокольчиков. Он нарастал, усилившись до набата. Вакуум затрещал, зазвенел, загремел, а потом хлопком распрямился. На месте абсолютного Ничто вдруг, в одно мгновение, появился невероятный по своему размеру и содержанию храм. Громадный купол сиял, отражая свет миллиардов солнц, изящные шпили тянулись ввысь от основания, готовые поспорить по своему великолепию с вершинами прекрасных гор. Мозаичные окна являли картины самых невероятных форм. В глубине храма, в огромном зале из алмазных россыпей, стали появляться люди. Многоцветные одеяния оживали на их телах, словно ветер-шутник играл свою песню. Мужчины и женщины разных рас и времен окатывали стены зала веселым всплеском звуков. На небольшом подиуме в центре зала появилась фигура в ослепительно белом плаще и подняла вверх руку, призывая всех к тишине. Шум стих, все обратили свои взоры на стоящего на подиуме человека. - Приветствую Вас, Посвященные. - Здравствуй, Учитель. - Прошло достаточно времени с нашей последней встречи, чтобы у вас, дамы и господа, оформилось достаточно много вопросов. Я буду рад услышать их и ответить по мере возможности. Учитель смотрел в обращенные к нему лица, и в сердце его томилась нежность. Он знал всех этих людей, знал так, как может знать отец своих детей, как писатель может знать свои произведения. Все они проходили перед его внутренним взором. Вот Стив Сангли и Эдвард Марингтон, познавшие реальность снов. Вот Кацелькоатль и Александр Тангриоши, избавившиеся от боли. Вот Аркадий и Алёна, объединившиеся в одно целое, получившие в свое распоряжение вечность. Вот Том Миллер и Майкл Росс, познавшие частоту ужаса. Вот Денис и Любовь, усвоившие урок единства противоположностей. А вот и профессор Грофман, мастер выражения неосмысленности и певец неопределенности. Тысячи и тысячи лиц. Таких близких и родных. Все они что-то значили для него, все они оставили след в его душе. Он составлял для них индивидуальные программы обучения, он организовывал для них матричные реальности, он сопровождал их во всех испытаниях, он переживал все их страдания, как свои. Именно поэтому они считают его своим Учителем, именно поэтому он не может им отказать в маленьких человеческих радостях, хотя они не являлись никогда людьми. - Итак… Ваши вопросы, Посвященные! По залу пробежала волна возбуждения. Сотни сознаний слились в одно, вырабатывая наиболее интересные и важные для них вопросы. Через мгновение поле сознаний опять распалось на отдельные личности. Люди расступились, и к помосту вышел высокий молодой юноша с копной светлых волос. - Учитель, мы пришли к выводу, что на данный момент есть три основных вопроса, которые требуют ответа от Вас. Если вы ответите на них, то все остальные вопросы можно будет не задавать. - Я внимательно слушаю Вас. Задавайте свои вопросы. - Первый вопрос. Нас интересует иерархия сил, их предназначение и действие. - Вопрос, на мой взгляд, не совсем полный, но я его понял и дополню в процессе рассказа. Во-первых, само понятие иерархии не совсем правильно. Дело в том, что рожденное сознание (будем называть его душа) изначально обладает подключением ко всем существующим силам и является цельным узлом пересечения смысла и действия. Теоретически, любая душа может одновременно познать все силы воздействия от нуля до бесконечности, но… Приведу пример: молодой борец может быть настолько одарен силой и природной чувствительностью, что в состоянии победить мастера. Но, в любом случае, ему, чтобы получить звание чемпиона, необходимо пройти все стадии посвящения от ученика до мастера. К тому же столь резкое поднятие его престижа и звания может негативно сказаться на его мастерстве. Не пройдя тяжелые испытания, тренировки и духовные практики, он может посчитать, что все достаточно просто, и перестать уделять этому внимание. Тем самым он автоматически потеряет звание мастера. Конечно, есть исключения из правил. Это понятно? - Да! - Теперь об иерархии. Первой, самой низкой ступенью принято считать силу Тварь. Ею, в той или иной степени, обладают все души. Поэтому им присущи понятия творчества, понимания, осмысления. Дело в том, что данная сила, являясь самой низкой, одновременно является и самой основательной и остается с душой навсегда, переходя из уровня в уровень, совершенствуясь и расширяясь. Ведь ангелы тоже могут творить! Второй силой является Веда. Эта сила выражается в появлении неосознанных магических проявлений в непросвещенных душах, например, медиумов, лекарей, философов, экстрасенсов. Они хоть и обладают данной силой, но не могут объяснить ни её природу, ни её значение. Оперирование этой силой ведется неосознанно, подсознательно, интуитивно. Именно для этого она и предназначена. Третья сила – Магия. Её еще называют силой Христос. Это уже осознанное оперирование. Ею уже работают души, которые осознали нереальности мира, которые усвоили законы подсознательного существования и определили основные точки взаимодействия с началами. Например, Иисус, Будда, Мухаммед и т.д. Они уже могут не только воспринимать и сосредотачивать силу, но и искусственно влиять на псевдореальности. Здесь нужно учитывать, что они хоть и понимают нереальность существующего, но еще не могут оторваться от своей реальности, не воспринимают себя отдельно от неё. Они рассматривают своё оперирование процессами только в контексте данного искривления пространственно-временного континуума-вакуума. Четвертая и пятая силы - это Ангела и Арх-ангела. Это как раз те силы, в которые посвящены все здесь присутствующие. Низкоуровневые души, часто ошибочно принимают их за богов и наделяют их возможностями единого Творца. Они не понимают, что творцами являются все без исключения души. Неосознанное стремление быть ближе к единому началу наделяет это самое высшее более низкими качествами и возможностями, чем оно есть. Обе ангельские силы отвечают за просвещение и создание условий для роста душ более низкого уровня. Они оперируют физическими законами и занимаются построением эмоциональных связей и ветвей смысла. Они являются наставниками магов и ведов. Шестая сила - Сатана. Адепты этой силы являются по сути своей представителями и блюстителями равновесия. Во многих псевдореальностях души ошибочно наделяют эту силу индивидуальными свойствами отдельной личности. Это самая распространенная ошибка. Даже некоторые маги придерживаются этой точки зрения. Происходит это из-за того, что многие операторы силы Сатана вынуждены ради соблюдения равновесия увеличивать энтропию существования и даже уничтожать некоторые души и даже целые псевдореальности. Конечно, слово «уничтожать» не совсем точно описывает происходящий процесс. В действительности стирание связей или замена реальностей не является уничтожением. Аналогию можно провести с действующим программистом или системным оператором. Если на компьютере начинает действовать вирус или появляется новые усовершенствованные программы, то старые программы заменяются, а вирусы вылечиваются. Примерно тем же самым занимаются и адепты силы Сатана. Никакие души не стираются, не уничтожаются. Их просто переносят в другие условия существования и заменяют им целевые задачи. Ну и последняя сила - Господь. Теоретически, любая существующая душа может достигнуть уровня оперирования данной силой. В действительности пока известно только одно существо, достигшее этого уровня. Это существо настолько далеко отстоит от сил ангелов и сатанов, что достижение его уровня в данный момент практически не реально. Это некий парадокс в нашей системе. По моему личному мнению, существует еще как минимум две силы между Сатаной и Господом. Но это вопрос философский. Нужно учитывать, что существующая система сил не стоит на месте, а динамично развивается. Возможно, мы еще придем к каким-то определенным выводам по данному вопросу. Я ответил на ваш вопрос. - Да. Всё понятно. Выходит, что Вы, Учитель, являетесь оператором силы Сатана? - Выходит, что так. Каков ваш второй вопрос? - Если все наши прожитые жизни, планеты и даже этот замечательный храм, в котором мы все собрались, являются псевдореальностями, то что же тогда является реальностью? - Реальность - это сознание, поток мысли в Великом Ничто. Я думаю, что ответ на данный вопрос не имеет смысла, потому что ответ на него каждый из вас должен найти самостоятельно. Это и станет вашей реальностью. Давайте третий вопрос. - Хорошо, Учитель. Все мы прошли не один десяток воплощений в псевдореальностях. Все мы изучили законы действия и противодействия. Все мы получили посвящения в силы четвертого или пятого уровня. Почему же все мы, спустя огромное количество времени и пространства, до сих пор так сильно отождествляем себя с личностями, которыми мы были изначально? Лицо человека на подиуме на мгновение потеряло резкость. Глаза мечтательно затуманились прошлым. Он тяжело, совсем по-человечески, вздохнул. - На этот вопрос я вряд ли вам отвечу. Могу только предположить, что первый шаг всегда самый болезненный и самый сладкий, самый пугающий и самый интересный, самый трудный и самый важный. Наверное, именно поэтому и самый запоминающийся. Каждая душа стремится отождествлять себя с чем-то важным. Факт её рождения настолько глубок по сути своих переживаний и эмоциональному всплеску, что существо не может уже навсегда отказаться от этой искры. Секрет появления на свет души доступен только Господу, мы все этого не понимаем. Тайна рождения крепит нас к естеству первожизни прочно и навсегда. - Можно еще один вопрос, Учитель? - Какой? - А кем были Вы в первожизни? Учитель откинул с головы капюшон и осмотрел всех присутствующих в зале задумчивым взглядом. Сотни тысяч глаз смотрели на него в ожидании. Они все так любили его, почти боготворили, что ожидали услышать самое невероятное. В их глазах он был величайшим из существующих существ. Их любовь к нему была настолько велика, что они готовы были совершить ради него любой поступок, пойти за ним в любую, даже самую гадкую реальность. И эта любовь была оправдана, потому что и он готов был сделать то же самое ради них. - Боюсь вас разочаровать, мои слушатели. Я был рожден в одной из многочисленных псевдореальностей самым заурядным маленьким человечком по имени Сергей Голубенко. Но вряд ли это имя вам что-то скажет. Мой путь был долог и часто бессмыслен. Но я нашел путь, так же как и вы его нашли. Итак, я ответил на все ваши вопросы? Вы прошли посвящение и готовы отправиться в путь? Я пришел проводить вас и пожелать вам доброго пути. Теперь мне пора уходить, меня ждут. Я люблю вас всех, как собственных детей. Надеюсь, что дороги сознания еще не раз сведут нас вместе. - Если будет нужно, Учитель, только позови нас. Мы придем на твой зов незамедлительно. Человек на подиуме вскинул руку в прощальном жесте и растворился, как будто его и не существовало вовсе. А ведь его и действительно никогда не существовало. Прекрасный храм в просторах вакуума выплеснул миллионы ярких огней и осел в черноту небытия блистанием звездной пыли.
II.
В Великом Сером Ничто, за пределами существующего мира, там, где нет ни света, ни тьмы, ни жизни, ни смерти, ни движения времени, ни пульсации вакуума, стоял усталый странник. Его белая тога висела мешком на тонком теле, руки безвольно покоились вдоль туловища, и только яркие глаза на худом лице таили в себе силу вселенной. - Я все сделал, отец, как ты велел, – произнес странник тихим голосом. Серое нечто сгустилось в тёмный, нераспознаваемый силуэт и гулкий голос спросил: - Они поверили тебе? - Да, отец! - Великолепно. Значит, игра началась. Каждый выполняет свою задачу? - Да, отец! - Тогда пришло время и тебе рассказать о предназначении. Твоя задача, Люцифер, - стать абсолютным злом. Сеять в мир пороки и ужасы. Предстать великим хаосом разрушения. Ты должен постараться разрушить все, что было создано. Странник отшатнулся, в ужасе прижав руки к груди. - Но почему, отец? Я не могу это сделать! Я слишком люблю их всех! Странник упал на колени и заплакал. - Прошу тебя, отец, не заставляй меня уничтожать то, что мы с таким трудом и любовью взращивали и оберегали. Я не вынесу этого, отец. - Таково твое предназначение, Люцифер. Ты должен пройти через это. Ты должен выполнить предназначение. - Но я не хочу это делать!!! - Конечно, не хочешь. Ни одно существо не может желать такого ужаса. - Тогда почему ты заставляешь меня это делать, отец? Почему не оставляешь мне выбора? Мягкая рука протянулась из серого ничего и нежно погладила странника по голове. - Ты столько прошел, сын мой. Ты многому научился, но так и остался тем бедным маленьким мальчиком. Пойми, этот путь единственный. Другого пути нет. Кому-то нужно делать и грязную работу. Разве я могу доверить такое кому-то кроме тебя?! Это необходимо сделать! Только через боль, кровь и ужасы люди смогут придти к единению сущностей, чтобы в конце пути слиться в единое существо и стать подобным мне, равным. Я хочу провести человечество тем же путем, что прошел сам. Я этого желаю, потому что я одинок. И даже ты, сын, не можешь в одиночку достичь моих высот. Только когда человечество объединиться в единое существо и сольется с сонмом ангелов и демонов, появится разум, равный моему. Тогда я перестану быть одиноким. Люди объединятся в планетарный разум. Планетарные разумы в галактическое сознание, а галактические сознания, в свою очередь, во вселенский разум, который станет мне братом. - А если не получится? - Тогда мы начнем все заново. И будем пробовать до тех пор, пока не получится. Ибо нет ничего страшнее одиночества. Белый странник медленно брел среди звезд. Тяжесть необходимого действия тяжелым грузом согнула его плечи. Он был подавлен и грустен. Его душа надрывно плакала. Его губы шевелились и тихо шептали: - Я сделаю всё, что обещал, отец. Я разрушу мир. Я воплощу в реальность самые велики ужасы разума… Но, но я оставлю им надежду, я оставлю им выбор, даже если ты покараешь меня за это.
III
- Кхе, кхе. Про какое такое одиночество ты ему тут заливал, бродяга? - Я сказал ему ту версию, которую он мог воспринять. Или мне нужно было открыть ему истинную цель? - Пожалуй, нет. Истины ему знать совсем ни к чему. К тому же он все равно не смог бы это понять. Мы с тобой тоже не знаем полной задумки Творца, а только малую часть. - Ничего, придет и наше время, а с ним и понимание.
IV
Существо шевельнулось, получив послание из одной из клеток своего необъятного разума. Процесс запущен. Наконец-то в его сознании определилось противоречие. Что-то новое и необычное ждало его впереди. А значит, появится и вырастет новое сознание, новое существо, отличающееся от него самого, в то же время являясь частицей его. Новая жизнь!
