Я долго вынашивал идею написать о Чернобыле. О том Чернобыле, который я
узнал сам.
 Сначала было наплевать. Тема была до обидного избитой, ей пользовались
кому не лень, как популярной путаной. Выбивали квартиры, награды, льготы,
зарабатывали полит-популярность... Кто-то писал о Чернобыле от души, как мой
"со-батальонник" Серега Мирный ("Хуже радиации", книга, включающая повесть и
рассказы о Чернобыле 86-го) - и на фоне этих наполненных горечью и гордостью
строк собственные воспоминания казались слишком блеклыми.
 Потом было не до того - Союз разваливался, слишком весомыми казались
каждодневные перемены, слишком заезженной выглядела тема Чернобыля. Хотя
некоторые все еще взбирались на нее, скорее, по привычке.
 Потом был занят пост-докторанством, работой.
 Пару раз был очень близок к тому, чтобы действительно взяться и
написать. Но как только мозг начинал выкачивать из глубины куски
слежавшегося чернобыльского ила, становилось настолько не по себе, что я
разом оставлял эту затею. Опускались руки. Я слишком хорошо помнил запахи
Зоны и Станции, я опять ощущал кожей иссушающую радиоактивную пыль
Промплощадки, я снова истекал потом неизвестности на "объекте Пикалова", я
вновь метался по крыше 3-го блока... Мозг отказывался сотрудничать. Я
сдавался.
 На ЧАЭС у меня была небольшая записная книжка, в которой я держал
данные об уровнях радиации на разных объектах, где работал и списки команд
по дням. Те, кто ходил из 25-й бригады с командой на Станцию в лето 86-го,
знают: текучка была такой, что редко когда удавалось признать по фамилии -
не в лицо, которое по большей части ты видел в "Лепестке" или в баночном
респираторе, но по фамилии в реестре - признать человека, с которым ты
работал вчера, позавчера, три дня назад...
 Книжка осталась в зоне. Не хотелось тащить с собой лишние рентгены - ни
в строчках, ни в пыли между страницами.
 Очень жалею, что не взял ее с собой.
 Потому что я могу восстановить в памяти географические названия,
технические термины, слэнг. Но забываются-то по большей части имена, о чем
сожалею несказанно. Восстановить их становится все труднее.
 Я попробовал было ткнуться в Интернет, поискать что-либо написанное о
лете 86-го на ЧАЭС. Нашел много всякого, но, к сожалению, больше
документального характера, иногда рупорно-триумфального, что-то вроде "Из
летописи боевого пути в\ч NХХХХХ". Встречались и воспоминания, но они носили
по большей части эпизодический характер. Выдержки из книги Сереги Мирного
стоят особняком - он написал о тяжкой работе разведчиков, за что ему низкий
поклон.
 И я решил, что смогу взяться и написать о моем Чернобыле.
 Мне есть что рассказать. Я имею 23 ходки на ЧАЭС. Начиная с 6-го
августа 86-го, я работал на Станции с командами численностью от 10 до 25
бойцов в течение 15 дней подряд. Волей фортуны и командования я был
"воткнут" во все самые горячие точки ЧАЭС августа 86-го.
 Я постараюсь описать то, что еще удерживается памятью. Не буду
повторяться и освещать саму историю ЛПА - ее знают многие, по книгам,
статьям, Интернету.
 Не ищите здесь очередные мемуары мачо-ликвидатора. Часто-густо выходит,
что автор мемуаров преследует цель либо заключить себя в рамки портрета
героя (мученика, святого, и пр.), либо возвысить острием пера свое
ущемленное самолюбие, либо попытаться привлечь к себе внимание (в лучшем
варианте - привлечь внимание к проблеме), и т. д.
 Мне не нужно ничего этого. Моя жизнь сложилась - плохо ли, хорошо ли, и
насколько в этом сыграла свою роль Чернобыльская история - неважно, но
по-моему, сложилась. Мне не нужно от Неньки-Украины ни почета, ни денег, ни
признания. Поэтому я не буду писать стандартные мемуары.
 Я попробую восстановить в памяти и отобразить на бумаге эмоции и
мироощущения человека, по собственной воле выдернутого из кокона иллюзий и
мира наносных ценностей Союза образца 1986-го и шарахнутого мордой о столб
ядерной катастрофы.
 Если это вам интересно - читайте дальше.