Час кота. Автор - Вячеслав Густов
Стояло хмурое осеннее утро, бессолнечное и безветренное. Ночные холода кое-где уже сковывали ледком мелкие лужицы, но только не здесь – от близкой Зоны шло ровное нездоровое тепло. Был выходной – воскресенье. Когда-то, в этот час, метко кем-то прозванный «час бомжа», уставший от шестидневного изматывающего труда рабочий люд досматривал десятые сны. По пустынным улицам, озираясь и пряча лица, кутаясь в рваную одежду, спешили на просмотр содержимого мусорных баков обитатели теплотрасс.
Давно уже не было ни теплотрасс, ни, собственно самого города. То, что уцелело после авиаударов, напоминало Берлин сорок пятого. Однако бомжи сохранились. Лежащий на верхушке мусорного бака серый в полосочку кот Василий поморщился – от людей шёл слишком сильный запах. В это время, один из них заметил крупного ухоженного кота, и облизнулся. В глазах у него появился нехороший голодный блеск.
Пришлось сменить позицию. Спрятавшись за ржавым остовом «копейки», кот, не прекращая наблюдения за Проклятым Местом, задумался. Почему, вот спрашивается, почему? Несмотря на ясные указания Хозяина, до сих пор находились отдельные индивидуумы кошачьей национальности, меняющие неспешную мудрость служения Вечному Блаженству на эфемерно краткий Путь Силы? И ладно бы дуры кошки – что с них взять, но даже солидные неглупые коты иной раз исчезают за колючей проволокой Места, чтобы вернуться Химерами – бездушными и недалёкими машинами убийства. Если бы Василий был человеком, он бы пожал плечами.
Показалось, или что-то промелькнуло? Данные разведки сомнений не вызывали – прорыв будет. Но когда? Мысленно взмолившись Хозяину, кот приподнялся на обутых в белые «носочки» лапах. Ничего. И тут по ушам резанул крик. Кричали люди. Проклиная всё на свете, Василий одним прыжком взлетел на «жигуль». Так и есть! Химера успела перерезать четверых, и, сейчас подбиралась к пятому. С совершенно белым лицом, и враз поседевшей головой, бомж медленно, не сводя застывшего взгляда с приближающейся Смерти, пытался пятиться, не замечая, что уперся спиной в бак.
Химера красиво изогнула спину, и зашипела. Она играла. Контакт, необходим визуальный контакт! Вложив в прыжок всю злость и досаду, кот мгновенно преодолел разделявшее их расстояние. Встав между химерой и человеком, не сдерживаясь больше, кот аж зашипел от распирающей его Силы. Уставился своими зелеными глазищами в её красные, мгновенно сломал всю защиту, и, с оттяжкой, нанёс ментальный удар. Посмотрел, контролируя, как последние искорки жизни покидают тело, и, в боевом угаре, оцарапал (пришлось подпрыгнуть) своими наиострейшими когтями падающей уже твари левую скулу.
Оглянулся на человека: оценил ли? Некоторое время спустя, уже помывшийся и переодетый в чистое бывший бомж, наливал невесть откуда взявшееся у него молоко в фарфоровую, с отбитой ручкой, чашку.
Деликатно вылакав ровно половину, и, прикрыв от удовольствия глаза, кот решил: операция в целом проведена успешно. И замурлыкал.
Добавлено (31.10.2011, 22:23)
---------------------------------------------
Волк. Автор - Илья aka LIS
Если разум человека пытается продумать ситуацию, смертельно опасную, то
он может смело считать, что его обладатель уже труп.
Любимая поговрка Лика. Была когда- то. А теперь, как год прошёл, я не
был в Зоне. Одиночество было моим жизненным
правилом, и, собственно поэтому, семьи у меня нету, да и друзей тоже. А
ведь были. Раньше. Но то, что было раньше,
уже прошло. Сейчас есть только настоящее. Как говорил один великий
русский поэт: "Настоящее уныло, что пройдёт, то будет мило." Настолько
глубокий смысл заложен в этих простеньких словах. Сталкеры обычно не
красноречивы.
Это редкость, когда человек, ходящий в Зону больше месяца, разговаривает
открыто. Все ведут себя замнкнуто, не доверяют свои душевные тайны
никому, даже друзьям. Да и себе, порой, не так верит. Разум потихоньку,
шаг за шагом,
опускался до нижнего уровня, не риагируя на опасность, а сразу слушал
подсказки сердца и раздавал команды организму.
Это было уже на автоматическом уровне. Как какой- нибудь механизм,
отробатывающий и оттачивающий свои действия до
кристальной чёткости и плавности.
Я отложил винтовку на комод. Сам вышел на болкон, и стал любоваться
восходом солнца. В огромном, рыжем, горящем
круге выросла Чернобыльская Атомная Электро-Станция. Сколько раз мне
приходилось наблюдать похожую картину
с развалин старого завода, или же сгнившей насквозь деревушке, молчащей,
словно партизан, не выдавая своих летальных
секретов...
Да уж. Непонятно как- то всё. А что будет потом? Если бы знать, что с
нами случиться завтра, то любых смертей и конфликтов удалось бы
избежать. Тогда мне казалось, что всё должно быть трудно, натужно...
познать тайны Зоны
пытались многие люди, совершенствуя своё мышление изо- дня в день. А
познали еденицы. Они вообще не думали.
Залезли в саркофаг, и сразу всё поняли. А я... я натуральный сталкер.
Сталкерство заключается ни в сборе артефактов,
их продаже, не в любопытности, не в мышленнии... а в познании самого
себя.
Зона: это путь, по которуму проходят те, кого она не сломала.
Я не собираю артефактов с былого времени. Не ставлю вешек. Не обманываю
смерть.
Я познаю, смогу ли я пробраться вон через те завалы, или же кровосос, в
них притаившийся, думает иначе?
Вот в чём заключается сталкерство...
Солнце уже робко залило мою комнату шаловливыми зайчиками, прыгающими по
предметам и стенам. Я пригляделся.
Взял бинокль и направил его в сторону станции.
Там кружил, подобно гигантской стрекозе, Ми-24. Я увидел человека,
бегущего по длинной бетонной постройке.
Вертушка выпустила в него ракету. И тут стёкла у бинокля лопнули. Будучи
оброненным на пол, он ещё несколько секунд
звенел и трещал. Я вгляделся в четвёртый энерго- блок. Там уже гне было
ничего.
Ни вертушки, ни человека.
Значит, скоро будет выброс. А после выброса... я снова прийду к тебе,
Зона. Жди меня.
Взгляд упал на СВД, лежащую на комоде, и на губах у меня, сам собой,
появился привычный волчий аскал.
Я иду, Зона. Давненько я к тебе не ходил... ну, ничего. Сегодня
исправим.
Глава
2.
Я, облачившись в истрепанный армейский камуфляж, вышел из подъезда и
побрёл за город. Там у меня была уже намеченная тропинка, по которой
можно было проскользнуть через периметр, и остаться незамеченным. Погода
испоганилась. Лазурное голубое небо сменили так привычные глазу могучие
серые тучи. Ездили жигулёнки, мелтешили
туда- сюда прохожие, которым было глубоко насрать на двухметрового дядку
в истрепанном армейском камуфляже,
придержевашего одной рукой здоровенную винтовку. А знаете почему? Да
потому, что похожую картину они видели
чуть ли не каждый день, сталкеры уходили и приходили, быстро забегая к
себе в конуру на день- другой, а затем снова
шли обратно. И даже сейчас я видел идущего по другой улице человека, из
по длинного плаща которого нагло торчал
приклад Абакана. Он будто почувствовал на себе мой взгляд, развернулся и
помахал рукой. Я сделал то же самое.
Он завернул в переулок и скрылся. Через север идёт. А я с востока
заходить предпочитаю, так надёжней вроде...
Мысли в голове пролетали быстро. Уже верный признак того, что давно в
Зоне не был. Обычно как к КПП подходишь,
остонавливаешься, думаешь так глубоко, сосредотачиваешься... а потом
раз! И в голове пусто. Спокойно. Не тревожит ничего, тихо везде. И вот
тогда ловишь за хвост уверенность, подтягиваешь потихоньку, а потом и
сам садишься,
и уже тебя ничего остановить не может. Даже пули мимо летят. Морально их
в другую сторону... хоп! Свист рядом, казалось бы, а шлепок в метре
ухает. Вот так то. Надо будет на Агропром сегодня сходить. Там вроде
артефактище лежит в
катакомбах, да только вот проподают там люди. Зона слухами полниться,
опять же... но действительно, проподают.
Зашёл один, и поминай, как звали. Испаряется. Ни крови, ни криков, ни
гильз... утонул в темноте, и всё. Жутко стало.
Жутковато. А если вспомнить, что мне рассказывали ребята из "Сталкера"
(бар такой, ближе к западу стоит.) то просто
страшно. Но ведь я то и хожу туда именно за этим, в принципе. Аретфакт,
если и обладает кой-какими свойствами, то
возможно, на пояс повежу. Или на руку, как удобней будет.
Пятиэтажки уступили место маленьким бетонным домикам и комунальным
жилищам. Скоро до окраины доберусь, а там
уже и маршрут ровный. И ещё: сегодня нужно нарисовать карту: от границы
и до самого Ростка, нет ли аномалий каких.
А то, помнится, в прошлом году, хлопушка прямо над кустарником висела.
Ползу я ползу, наёмники перекрикиваются,
затворы лязгают, а я ползу... тихо ползу, мирно... и тут эта сволочь как
шарахнет тебе по ушам, и всё... один звон стоит, нихера не слышно. А
ведь час назад там ходил, между теми же кустами, и ничего не было. Так
что это входило в обязательные планы.
Вот наконец я подошёл к разрушенному КПП. Кругом пустынно. Только
ветер тихо подвывает меж унылыми завалами
камней. Слева, на углу дороги красуется знак: "Стоп! Ведётся огонь на
поражение!" вымазанный чёрными буквами по
выцвевшей жёлтой краске. Я приостановился. Подумал, поразмышлял... мысли
все выветрились, а в голове теперь твёрдо
и решимо восседала уверенность. Как всегда, пощёлкал кусачками. Звук
звонкий: хорошо. Быстрее колючку порежем.
Затянул рюкзак, поправил корманы. Попрыгал, пробежался... вроде
нормально, ничего лишнего. Пошёл подороге.
Кустарник тянулся по бокам длинного шоссе, асфальт заметно потрескался,
а пыльная трава не издавала теперь тихого
шелестящего звука, который обычно так ласкает слух. Пройдя с пол
километра, я свернул на тропку, убегавшую бурым
ручейком среди травы за холмы, и вползающей в лес. А там, за лесом,
начинается пиреметр. Я зарядил пистолет и поставил его на
предохранитель. Над головой потихоньку сгущался дождик.
*
* *
Я подошёл к высокому забору, вдоль которого тянулась ржавая колючая
проволока. Лёгкий весенний моросит щекотал
лицо, струя пара вылетала при выдохе.
Патрули не изменились. Ровно в каждые пятнадцать минут происходила смена
часовых.
Я распахнул карман, извлёк оттуда кусачки и принялся, с видом ювелира,
резать забор. Занятие не из лёгких, если учесть,
что стали было ровно три слоя.
Наконец расправившись с забором, я отшвырнул кусачки в близлежащие
кусты, и полез через сетку.
Рыжее от лучей заходящего солнца небо, покрытое кое-где серой пушниниой
облаков и туч,расстилалось до горизонта и
переливалось в фиолетовыое зарево у края земли.
В два прыжка окозавшись в небольшой роще, я побежал на север. Винтовка
весело побрякивала взведённым патроном:
признак того, что за ней давно не ухаживали и не смазывали.
Бежалось легко. Тяжести на ногах и подавно не было, создавалось
ощущение, будто течёшь. Плавно и размерянно.
Откупорив на ходу флягу, и глотнув кое как горячей водки, остановился у
дерева. Прислушался. Втянул воздух.
Что-то было в этом лесу. Измученная инутиция кричала на ухо. Я на всякий
случай выключил ПДА.
Раздался хруст. Ещё, ещё и пропал. Не человек. Люди давно бы уже
стрельнули, да и запах я чую. Тварь.
Определённо.
Прицелился, осмотрел уходящие вглубь искорёженные деревья. Далкео от
периметра могло быть, что это какая-нибудь
крепкая зараза, которую завалить, в принципе, невозможно. А тут
наверняка водилась всякая мелкотня, которая и к
человеку притронуться боится.
Я ещё разок вгляделся в лес. И тут совсем рядом. Хруст. Нервы
взбунтовались. Почему не нападает? Ещё хруст...
Из-за дерева вышла собака. Она прихрамывала, тихо подскуливала и пускала
слюни. Но при этом она не была слепа.
Зрячие карие глаза уставились на дуло винтовки. Всем своим видом она
хотела взглянуть мне в душу. Мало того, что ей это, прямо скажу,
удалось, так она ещё и покопалась там мальенко, пошуршала мыслями...
Передо мной стояла обыкновенная дворняга. Спина черная, брюхо и лапы
окрашены ярким карием цветом, так хорошо
сливающейся с глазами.
У псины была поранена лапа, и она не смогла больше стоять и тихо
опустилась на три конечности. Тут то и я опустил наконец
винтвку, покозавшеусю мне в тот момент чем-то плохим и недобрым.
Сунув железо за спину на рюкзак, я взял собаку на руки, и побежал в
Зону. Не за периметр же с ней возврощаться?
В баре может оставлю, или вон Доктору... но как я доберусь до бара? Ах,
да, я совсем забыл про Агропром. Прекрасно.
Чувствую, что сегодня будет мне нехорошо. Ну, была не была.
Сталкеры и не такие судьбы уделывали...
Глава
3.
Я ввалился в бар, неся на руках Джека. Так обозвал собаку.
Джек успел заснуть, и теперь тихо посапывал. Все уставились на меня,
или, вернее, на то, что свернувшись калачом
лежало у меня на руках, и ненароком потянули с плеч автоматы.
-Отбой, - Глухо рыкнул я. Никакого эффекта на них не произвело, и
пришлось повторить ещё раз, уже пострашнее.
Только тогда они угомонились. Взгляды искоса на мои руки я чувствовал
отовсюду, даже невозмутимый Бармен сделал
удивлённую гримасу, когда я подошёл к стойке.
- Что это? - Глаза толстяка впились в маленькую собачку.
- Собака, - Буркнул я, - У тебя для неё место есть?
Теперь глаза его полезил на лоб.
- Что? Как? Зачем? - Бармен заморгал в непонимании.
- У тебя есть место для этой собаки, а?
- Ах... место... нету. Вся каморка забита. Да и еды тоже нету.
- Ты уверен?
- Да.
- Отлично, - Я отлип от стойки и положил спящего Джека рядом со
столиком. Он мнгновенно открыл свои карие глаза, и уставился жалобно на
меня.
- Чего тебе? - Деловито осведомился я. Джек лишь тихо заскулил, - Жрать
хочешь? Ладно, сиди здесь, - Я снова подошёл к
Бармену.
- Ты где целый год был? Небось дома сидел? - Встретил меня вопросом
толстяк.
- Да. Хлеба мне ломоть, да... у тебя собачий корм есть?
- Корм? Зачем? Слепых псов кормить? Их и сталкеры нормально
устраивают...
- Хлебу и колбасы давай.
- Ага, сейчас... - Бармен принёс еду. Я кинул на стойку сто рублей, и
рыкнув "Сдачи не надо", поплёлся к псине, на ходу откупоривая упаковку
колбасы. Швырнув ему половину, я уселся на стул и стал наблюдать за
собакой.
Он немного походил вокруг несчастного ломтя, поняхал его, двинул лапой,
и, сделав жадные глаза, умял его за секунд десять, снова уставившись на
меня. Теперь удивлён был я.
- Ещё? Ну и ни фига себе, - Я бросил ему ещё кусок. Его ждала та же
участь, что и первого.
- Ну, брат, на тебя так еды не хватит. На диету садись.
Джек в ответ лишь хмыкнул. По собачьи. Мол, чё ты ко мне, зараза,
присосался, как хочу так и ем.
Мы с Джеком сдружились. Псина полюбила угрюмого дядьку, и теперь
послушно исполняла все его прихоти.
Так мы ловили бандитов: сперва на ихнем пути вырастсет скулящая собака,
и, пока он переваривают, эта
собака кидется на одного, а уж о остальных заботится хозяин.
Но, к сожалению, пёс быстро старел и уже был непригоден к ходкам. Я стал
оставлять его соседу.
Сумашедешму, но очень мудрому, седовласому старичку по лестничной
клетке.
Старик любил животных, и с охотой принялся ухаживать за Джеком.
* * *
Я расстегнул ворот пыльника. На пересохшие губы дохнуло морозом.
Лежать на хломе, прячась от снайперов, совсем не входило в мои планы. В
роще сверкнуло.
Я вскинул винтовку и выстрелил. В рации послышался захлёбывающися гогот.
Ешё один.
Теребил волосы южный вессенний ветер, пальцы отмерзли и на спусковой
крюк нажать мне удовалось лишь
с огромным усилием. Хорошо, что псину я оставил дома.
Зона разрослась. Покрыла ещё один город энергетиков: Чернигов, множество
сёл и деревень.
Неподалёку от моей позиции вырастала проржавевшая водонапорная башня,
которая вот вот могла
обрушиться. Это выдавал режущий скрип с её подножия.
Осмотрев кустарник и рощу, я заметил ещё одного снайпера. Выстрел, тело,
ломая сучья и ветки, шлёпается
на сырую выженную землю, а в наушнике тихо булькает порванная артерия.
Все было по стандартной схеме: восемь снайперов, два взвода пехоты.
Половина валяется на холме
неподалёку отсюда.
Осталось, выходит, четыре снайпера. Размышления прервал рёв пули.
Столбец грязи вспорхнул рядом с моей головой. И тут же прозвучал по
долине второй выстрел: ответный.
Как видно, в цель. Этот вскрикнул. Мазать я стал, ничего не скажешь...
Трое осталось. По рации не бормочат: знают, что прослушиваю.
Звякнул затвор в роще. А этот, похоже, новичок, глушитель нацепил. С
секунду ко мне прилетела посылка:
брякнув лениво, пуля отрекошетила от бетонной преграды, и улетела в
кусты.
Я выдохнул. Лёгкие глухо сжались и прохрипели. Да я ещё и простудился...
вот уж где где, а в Зоне, мать ее,
простудиться совсем не желательно.
Зря не надел перчатки: руки натужно отлипали от лакированного цевья.
Стало тихо. Остальные, видать, не спешили. Пошушукались немного,
похрустели корягами, и, пропищав
"огонь", залпом жахнули по холму.
Я тут же прицелился, высмотрел тёмный силуэт в чаще, выстрелил.
Но где второй? Пошарив прицелом по кустам, забору, я его не обнаружил.
Сучья сыть, спрятался. Самый матёрый. Напарника по пули, а сам в
кустики. Реакция сработала быстро: как
только прогремел выстрел из рощи, уносимый лёгким полуденным ветерком, и
спотыкаясь о деревья,
буркнула и моя винтовка. Причём моя пуля долетела первой: крик на весь
лесок был слышен.
А вот сволочь из рощи тоже настигла цель. Впившись мне в руку
раскалённой осой, она немного поелозила там,
накручивая сухожилее. Теперь вскрикнул я: боль адская, если не больше...
Порвав пакет с бинтом, я вырезал её оттуда ножём, после чего туго
забинтовал.
Я спустился с холма. Осмотрел лесок, и нашёл там четыре трупа с
продырявленными головами. Неплохое начало дня.
Что же вам так не имётся? Вы же знаете не хуже меня, что уже проиграли.
Впрочем, вам уже не нужно ни о чём думать.
Я ухмыльнулся, вытер с руки кровь, и поплёлся к Агропрому.
* * *
Перевалочный пункт между Агропромом и свалкой на севере был самым
пустынным и опасным.
Мало кто по нему ходил, а если и ходил, то живым возвращался редко.
Именно такие не совсем оптиместические мысли ворочались в моей голове,
когда я шёл быстрым шагом по бетонной дороге,
убегающей в гору, и скатывающейся как раз к бывшим воротам завода
"Агропром".
Это дьяволом проклятое место я не любил, мягко говоря, поскольку
сталкеров туда ушло много, и не вернулось никого. И что- то меня туда
тянуло. Знаю ведь, что какая- нибудь тварюга сейчас цапнет,
или военный грохнет, так ведь нет, иду, и нормально, птички поют, травка
колышется... мёртвая...
Люди всегда лезут туда, куда им лезть абсолютно не надо.
Единственная причина, из- за которой я рискую жизнью, это артефакт. И он
нужен мне исключительно для финансов.
Спустя пятнадцать минут я прошёл автостоянку, ещё через пять окозался
напротив старого ангара,
обогнул его и двинулся по железнодорожным путям. С минуту они уперлись в
туннель, и я сошёл с них,
поплёлся по бетонной дороге на север.
Никогда не хожу по прямой. Идти по прямой - верная смерть. Всюду
нужно петлять, заметать следы,
двигаться к цели не опрометчиво, а легко и непринуждённо. Такой принцип
вот уже добрый десяток лет
спасает меня от смерти.
Бетонка под ногами уходила за горизонт, из-за линии которого уже
начинала виднется чёрное страшилище Агропрома. Лёгкие порывы весеннего
ветерка колыхали ветки скрюченных серых дереьев,
раскидывали мутно-зёленые листья с дороги. Прогулочный шаг, с которым я
шёл, сменился быстрой,
лёгкой поступью.
Сделал недолгий привал на обваленном дереве. Поправил рюкзак,
подтянул лямки, винтовку перекинул ремнём через грудь, сменил филтр в
противогазе. Начинало смеркаться. Голубое небо, усыпанное белыми
барашками далёких, свежих облаков, потихоньку перелилось в тёмный, с
отцветом
заката океан.
Когда-то давно завод "Агропром" был институтом. Небольшие казармы,
выставленные военными вскоре после первой катастроффы для поставки
лекарств и медикаментов, окружали высокое, полуразрушенное здание. Сам
завод перенесли в другое место, ибо для различных манипуляций
производства не хватало места, и обустроили недалеко, километра в три
ходьбы, на небольшом отшибе.
Четыре производственных цеха, с десяток помещений, ныне освещаемых
только скрипучими аварийными лампами от, ещё непонятно как, работающего
энергоблока на юге, с десяток помещений
для персонала и самое жуткое место, пожалуй, во всей Зоне: подземелье,
знаменитое своей активностью аномалий и не только аномалий...
Как бы то ни было, мои намерения от этого ничуть не изменились, цель
намеченна и отступать от неё я не собирался.
Волк. Продолжение.
"Агропром. Не место для людей..."
ОбычныйТерминСписокопределенийАдресЦитатыФорматированныйСкрипучие ворота
подали голос. Я швырнул болт в образовавшуюся щель и скользнул внутрь.
Обдало смрадом, в нос ударил запах разлагающейся плоти. Даже через
фильтр противогаза смердело жутко.
Небольшими перебежками оказался подле технического цеха. Высветилась
мини карта на ПДА. Лиловый кружок показывал такую надпись: "Вниз, 20
метров".
Это означало то, что артефакт находится под землей на расстоянии
двадцати метров. Весело.
Пробраться под землю можно было только из главного здания:
биологического ангара, расположенного в центре гигантского спрута,
разбросавшего свои трубы- щупальца по окружным цехам и фабрикам.
Небольшие перебежки от здания к зданию, броски болтов,
царапанье вешек: минут десять я занимался именно этим.
На углу одного из маленьких переулков я заметил движение впереди.
Высокая сутулая фигура проскользнула в руинах бывшего отдела
технического производства. Нехорошо.
Я включил датчик биологической активности, поставил радиус обнаружения
до пятидесяти метров.
Выведено сообщение: "Биологической активности не обнаружено".
Фигура прошла метрах в двадцати. Непорядок.
Маршрут лежал через три здания. Первое было (по чертовом закону
подлости) как раз отдел технического производства. Туда мне идти не
хотелось очень. Просмотрев другие пути, я убедился, что другой дороги
нет, и, стянув винтовку на грудь, ринулся по направлению к отделу.
Добежав, спрятался за старым станком, торчавшем из развороченной стены
какого - то зала. Никто не объявился ни с минуту, ни с пять.
Выждав еще немного, я вспрыгнул на небольшой выступ, подтянулся, пролез
через пробоину в стене и оказался как раз в том зале, из которого торчал
станок. Это было длинное помещение, уставленное по краям сгнившими
токарными станками.
Легкий полумрак окутывал предметы, лизал потрескавшиеся стены.
Опять что-то метнулось в конце зала. Мне показалось, он был настолько
длинным,
что я с трудом смог различить всю ту же сутулую фигуру. Вспорхнуло пламя
из дула моей винтовки, гильза простучала чечетку по полу.
Раздался усталый вздох. Но какой: будто тому, кто вздохнул, вырвали
кадык и облили легкие кислотой.
Сухое клокотание повторилось, но уже значительно ближе.
И зачем только я полез сюда... |
